очень нудно 
69 
— Степаныч, — сказал глава сдержанно. — Ты политический тяжеловес и я тебя уважаю. Но если ты верен нашей дружбе, ты поцелуешь медведя.
— Ваше велигчество! — простонал Степаныч. — Я бессилен сделать то, о чем вы просите. Я не могу подойти к косолапому, я страшусь медознатца, я не вынесу близости хозяина тайги! Если хотите, я вас поцелую в любое место, но не заставляйте меня приближаться к м… м…нет, не могу.
Голос его дрожал столь жалобно, а слезы были так убедительны, что глава государства в последний раз пожалел своего любимца и избавил от необходимости присягать на верность новой партии. Газопускатель вместе с соратниками тихо прошел в парламент с легкой руки благодарных народов Севера, отапливавших жилища его газом, а партия его была позабыта в полном соответствии с девизом «Мишка — терему крышка». Убедившись в сохранении преемственности, глава сам себя отправил в отставку, и его эпоха в истории русской государственности закончилась. Степаныч первым почувствовал смену власти, когда новый глава вызвал его к себе.
— Вы поддержите меня на выборах? — без долгих предисловий спросил преемник.
— Охотно, — отвечал Степаныч, быстро сообразив что витиеватая речь теперь не требуется, ибо пришло время четких реакций и лаконических ответов
— В таком случае потребуется присяга на верность. Ритуал ее вам известен, — сказал преемник, щелкая пальцами. В тот же миг открылись двери, и трое дюжих охранников ввели раскормленного медведя. За последние три месяца зверь страшно разросся и еле помещался в кабинете. Степаныч дал газу.
— Это хорошо, — одобрительно кивнул преемник. — Газ нам понадобится. Но присягнуть установленным по рядком все равно придется. В свое время вы отказались поцеловать нашего медведя в нос и поплатились за это. Согласно новым правилам любой, кто поддержит меня теперь, должен поцеловать его под хвост.
Повисла тягостная пауза.
— А если… я… не смогу? — помертвев, выговорил Степаныч, не отводивший взгляда от зверя.
— Сожрет, — кратко сформулировал преемник. — Ну же, смелее! Геннадий Андреевич на что боялся, а и то себя пересилил. А Григорий Алексеич не захотел — и где теперь Григорий Алексеич? — преемник красноречиво кивнул на небольшой ржавый огрызок, украшавший его письменный стол.
— Это… все, что осталось? — с дрожью в голосе спросил Степаныч.
Преемник сдержанно кивнул. Степаныч рухнул на четвереньки и медленно пополз к хищнику. Под его коротким, жестким хвостом он увидел несколько до боли знакомых отпечатков губ — когда-то эти же губы прикасались к Степанычевой лысине и оставляли на ней свои жирные следы. Страшное зловоние доносилось из-под хвоста.
— Чем это так пахнет? — прошептал Степаныч.
— Это будущее, — кратко ответил преемник. — Ну же! Как убивать беззащитного зверя — это мы всегда пожалуйста, а как присягнуть на преданность законной власти — будем кобениться?
Медвежья задница придвинулась к лицу Степаныча вплотную, и он ощутил страшную засасывающую силу, исходившую оттуда. Инстинктивно он отшатнулся, но было поздно. В следующий момент мишка решительно втянул его в свои недра, и Степаныч пополнил собою ряды партии власти. В медвежьем чреве его уже поджидал любимый друг и соратник Ушастик, давний знакомец Геннадий Андреевич, а сзади уже просовывалась очкастая голова молодого технократа, который в свое время сменил Степаныча на премьерском посту. Несмотря на зловоние, изнутри медведь был уютен и во всяком случае более надежен, чем когдатошняя Степанычева крыша. Всем хватало места, шум не беспокоил, кормили три раза в день.
— И чего я, собственно, боялся? — подумал Степаныч, поуютнее устраиваясь в безразмерном брюхе и обмениваясь дружескими рукопожатиями с товарищами по медведю. — Все одно все здесь будем…
И это была самая справедливая мысль, когда-либо приходившая в его голову.
КАК ПУТИН СТАЛ ПРЕЗИДЕНТОМ США
Помощник техасского губернатора Дж. Буша-младшего ворвался в кабинет шефа, разбрызгивая пот и слюну. Вокруг его красного лица играла маленькая радуга.
— Шеф! — обреченно воскликнул помощник. — Они обошли нас! Они сделали нас, шеф!
— Не понял, — с некоторой медлительностью отвечал Буш, который действительно не понял. Он никогда не схватывал с первого раза — разве что очень короткие со общения вроде «горим!». — Повтори и объясни толком.
69 
