очень нудно 
83 
— Готовься, — пообещал Путин. Степашин выпорхнул к дожидавшимся его журналистам вне себя от счастья и по вечному своему неумению хранить тайны бодро сообщил, что в отдаленной перспективе готов попытать счастья на выборах городского главы.
— Вы уверены, что петербуржцы за вас проголосуют? — спросил вездесущий корреспондент «Туза пик».
— Позвольте, а петербуржцев-то кто спросит? — искренне удивился Степашин. — Их мнение никого в Москве не волнует!
После этого более чем откровенного ответа пресса испуганно рассосалась разносить по редакциям сенсационную новость о том, что в Москве все уже решено и Кремль поставил на Степашина. Сам же герой дня тем временем вышел на площадь перед Смольным, протер глаза, поклялся больше не пить и в ужасе спросил случайного прохожего, где находится.
— Пить надо меньше, — отвечал прохожий, совсем как в известной картине, и показал на державную Неву.
— Господи, — выдохнул Степашин и помчался назад к Путину. Тот как раз выслушивал доклад Валентины Матвиенко о положении дел в социальной сфере — раз все на работе, почему не провести день с пользой?
— Владимир Владимирович! — с порога закричал Степашин, игнорируя охрану. — Ты знаешь, какой это город?
— Прекрасно знаю! — ответил Путин.
— Ну и я знаю! — рявкнул Степашин. — И избираться здесь я не подписывался! Это мне не по рангу — после премьерского кресла пересаживаться на черте какой пост!
Он. конечно, имел в виду, что Питер для него слишком мал, неказист, — но Владимир Владимирович решил, что Степашин в силу своего мягкого характера испугался ответственности или не захотел проигрывать.
— Ну как знаешь, — сухо сказал он. — Вот женщина — и та храбрее тебя. Валентина, хочешь быть местной градоначальницей?
— Польщена! — воскликнула вице-премьерша по социальным вопросам, сделав стойку и реверанс.
— Поди побеседуй с народом, — милостиво кивнул ей Путин, и Матвиенко убежала разговаривать с потенциальным электоратом. Поскольку в Питере она была сравнительно недавно, на ее прозрение понадобилось еще меньше времени. Через полчаса она ворвалась в кабинет Путина с истерическим воплем:
— Нет! Никогда! В этом городе? С этой мафией? С этими наемными убийствами? Что угодно, но не это… «Господи, как вы все боитесь ответственности! — подумал Путин. — И какие вы все нудные! И как у меня болит голова, как ужасно, как непереносимо болит голова…» Он уже третий раз за день давал себе слово не участвовать больше в этих банных празднествах. В этот миг дверь распахнулась, и губернатор Яковлев со всей своей свитой появился на пороге.
— Хорошо ли почивали? — бойко затараторил он.
— Чему обязан? — сухо спросил Путин, мысленно обозвав губернатора иудушкой.
— Нет, это я вам обязан! — пел губернатор. — Именины сердца! Нечаянная, можно сказать, радостью! И какой масштабный, какой грандиозный проект-с!
— Что вы имеете в виду? — недоуменно осведомился избранный президент.
— Массовую поездку всей правящей элиты в родной город главы государства-с, очень приятно-с, — тараторил Яковлев. — Надеюсь, не забудете той мелкой услуги-с, которую я в соответствии со своим исключительным политическим чутьем оказал партии «Единство»-с… Спасибо вам и сердцем, и рукой за то, что вы меня, не зная сами, так любите! (Про ночной покой и редкость встреч закатными часами он петь не стал, опасаясь двусмысленности.)
В душу Путина закралось нехорошее подозрение. Все складывалось одно к одному: баня… смутно припоминаемый ночной самолет… странная песня на улице… теперь Яковлев. Яковлев, Яковлев… Почему-то хотелось назвать его Ипполитом.
— Где я нахожусь? — слабым, но твердым голосом спросил избранный президент.
— В столице нашей родины городе-герое Ленинграде! — рапортовал губернатор. Он старался соответствовать обстановке, полагая, что Селезнев не станет же называть Петербург столицей просто так. Путин на короткий миг потерял сознание.
— Понимаете, — произнес он сквозь обморочный туман, — мы были в бане…
Следующие два часа ушли на ознакомление с ситуацией. Ситуация была катастрофична. В Москве, конечно, никто особо не удивился отсутствию президента на рабочем месте в выходной день, но в Петербурге царила паника. Радио и телевидение успели растиражировать заявление Селезнева о переезде Думы, Степашина и Матвиенко наперебой называли креатурами Путина на предстоящих выборах губернатора, причем оба успели отречься. «Друзей моих прекрасные черты появятся — и растворятся снова», — острила в заголовке газета «Невское бремя». Яковлев услужливо разворачивал перед избранным президентом новые и новые экстренные выпуски. На одной фотографии Селезнев рассматривал вместе с губернатором какой-то макет. «Новое здание Думы?» — предполагал журналист. На другой Путин в окружении восторженной толпы на фоне Смольного собора решительно заявлял, что будет плотно работать с губернатором.
83 
