очень нудно 
54 
– Ну конечно же, ага. Глупости…
– Не надо грязи! Я, в конце концов, учёный! И меня интересует…
– Учёная.
– Да какая разница?
– Большая. Огромная родовая разница. «Учёный» – мужского пола. «Учёная» – женского.
– Нигде и никогда не пишут: «Наталья Степановна Ниязова – видная учёная…»
– Так, может, потому, что ты невидная и всё ещё ничему так и не научилась толком?
– Саш, сейчас тресну по башке чем-нибудь тяжёлым!
– Ладно-ладно, не буянь. Так что тебя, как в конце концов учёного, интересует?
– Что у них общего? Страсть? Нет. Шеф априори не способен на страсть. Ему всё равно в кого. Любовь? Не смеши.
– Вероятно, её организаторские способности, трудолюбие, упорство, врачебный талант?
– Ой, да таких, как она, со способностями и талантами, табуны. Стада! Полки и даже полчища!
– Глупый у нас с тобой разговор, как у двух сплетников. Впрочем, мы с тобой сплетники и есть. Ты – от души, потому что тут твои бубновые интересы задеты, я – по работе обязан интересоваться всем, что происходит. Но пока мы выпиваем с глазу на глаз, я тебе скажу, что их объединяет, что у них общего и чего тебе никогда не перешибить.
– Прям вся обратилась в слух!
– Зря иронизируешь. Эксклюзивная информация. Нигде, кроме…
– Болтунов, не томи!
– Они оба в горячем чёрном кофе болтают толстыми ломтями сыра.
– ???
– В огненный кофе дорогущих сортов погружают неэстетичный нетонкий срез самого обычного российского сыра. Получается такой кофейно-сырный бульон. И слегка оплавленный кусок молочного продукта.
– Это делают многие другие.
– Я не видел, как это делают многие другие, особенно друг с другом. Зато видел, как делают это они. Вместе. И какие у них при этом выражения лиц.
– И какие же?
– Ты же видный учёный. Предположи. Выдвини гипотезу.
– Влюблённые? Умиротворённые?
– Отсутствующие. Абсолютно отсутствующие. Как будто никого более на свете не существует.
– И что, ты хочешь сказать, что это любовь?
– Я про любовь ничего не знаю. Я чекист, это не моя специализация. Зато я точно знаю, когда у людей такие лица, как у них, когда они полощут ломоть сыра в чашке кофе, это значит, что людям нечего скрывать друг от друга. У них нет ничего тайного, что не стало бы явным лишь по факту озвучивания. Они просто-напросто одинаковые. Одинаковые образом мыслей. Одинаковые душевными движениями. Одинаковая мораль, точнее – её отсутствие. Не в смысле, что они аморальны, хотя, конечно же, они аморальны в общепринятом смысле. Хотя на самом деле они выше морали. И если один из них решит кинуть другого хоть в чём-то, другой сразу будет об этом знать. В тот же самый момент, когда одному из них всего лишь придёт в голову подобная нейронная вибрация. Появится лёгкое душевное движение. Между ними и этим кофе и этим толстым умягчающимся сыром нет места играм и интригам. Она не скривится, если он громко испортит воздух, обманет кого-то или выдаст чужие заслуги за свои. Ему всё равно, что у неё выскочил прыщ на заднице, и он только одобрительно усмехнётся, узнав, что она решила раздавить, к примеру, тебя своими толстыми ногами. Усмехнётся в тот же миг, как об этом узнает. А узнает, как только она это решит.
– И что же, она уже решила?
– Я не Шеф. Я не болтаю сыром в чашке кофе. Я не знаю. Но я всё-таки тот, кто я есть. И точно знаю, что рано или поздно она что-нибудь решит. Особенно учитывая особенности твоего поведения.
– И что, вот этот сыр в кофе и есть всё-таки любовь?
– Не знаю. Я ничего не знаю о любви, я тебе уже сказал. Этот сыр в кофе – это честность. И единомыслие. Не пионерская готовность озвучить, если ты понимаешь, о чём я. Эти люди вместе, потому что им друг перед другом не стыдно ни за что и нет необходимости хоть что-либо скрывать друг от друга. Даже то, что у неё толстые ноги, у него – простатит и они оба оплавляют плебейский дешёвый российский сыр в аристократическом горячем чёрном кофе элитных сортов. Они не боятся друг друга. И если любовь – это постоянное присутствие знания друг о друге и отсутствие между двумя людьми интриг, стыда друг друга и страха друг друга, то да – это любовь. И в такую любовь никто и ничто не влезай, поверь чекисту. Расплавят любого несгибаемого, как мягкий сыр в огненной чёрной жиже.
54 
