Последние отзывы

  39  

Он протянул к ней руку с костлявыми, словно у скелета, пальцами.

Расплакавшись, она сбежала.

Потом села на автобус и вернулась в свой район.

Было почти пять, когда она поднялась в свою комнату. Она так устала, что едва передвигала ноги и с трудом втащилась на последний лестничный пролет.

Без сил она рухнула на кровать. Через минуту дверь резко распахнулась, и появился Роми.

– Где была?

– Гуляла.

Он пнул кровать.

– Ты не погуливаешь на стороне, а? Я с тебя глаз не спускаю, так и знай.

– Оставь меня в покое. Я хочу спать.

– Ты что, где-то еще трахаешься в свободное время? Этим ты занимаешься?

– Убирайся из моей комнаты. – Она ногой отпихнула его от кровати.

Это было большой ошибкой. Роми схватил ее за руку и вывернул так, что ей показалось, будто хрустнули кости.

– Перестань! – взвизгнула она. – Ты мне руку сломаешь!

– Ты забываешь, кто ты, Молли-Дуролли. И кто я. И мне не нравится, что ты ходишь неизвестно где.

– Отпусти. Ладно, Роми, перестань. Мне больно.

С отвращением хмыкнув, он отпустил руку. Затем подошел к старому ротанговому комоду, где Молли держала сумочку. Перевернув ее, он высыпал все содержимое на пол. Из кошелька он вытащил одиннадцать долларов – все, что у нее было. Если она и прирабатывала на стороне, то, видимо, задаром. Запихивая баксы в карман, он вдруг заметил буклет – тот самый, с младенцем на снимке. «Мы все – Божьи ангелы».

Он схватил буклет и хохотнул:

– Это что еще за чушь про ангелов?

– Так, ничего.

– Где ты взяла это?

Она пожала плечами:

– Парень какой-то сунул.

– Кто?

– Я не знаю, как его звать. Это около Семейного центра. Там была куча народу на улице, кричали и раздавали всякие бумажки.

– А ты-то что там делала?

– Да ничего я там не делала. Ничего.

Он снова подошел к кровати, схватил ее за подбородок и тихо произнес:

– Ты же не будешь никуда ходить или что-то делать, не сказав мне?

– Ты о чем?

– Никто не коснется тебя без моего разрешения. Ясно? – Он сжал пальцы; внезапно ей стало страшно. Роми говорил тихо, а это значило, что он в бешенстве. Молли случалось видеть синяки на лицах других девушек. Кровавые прорехи на месте зубов. – Мне казалось, мы давно обо всем договорились.

Он так сжал пальцы, что на ее глазах выступили слезы.

– Да. Да, – прошептала она. Зажмурившись, она сжалась в ожидании удара. – Роми, я влипла. Мне кажется, я беременна.

К ее удивлению, удара не последовало. Наоборот, он отпустил ее и даже вроде как хихикнул. Она не смела взглянуть на него, так и сидела, молитвенно склонив голову.

– Не знаю, как это случилось, – призналась она. – Я боялась тебе рассказать. Думала, я просто… Ну, как-нибудь сама разберусь с этим. И тогда не придется тебе ничего говорить.

Его рука опустилась ей на голову. Нежно. Ласково.

– Ну, теперь ты знаешь, что так дела не делают. Ты знаешь, я позабочусь о тебе. Тебе лучше научиться верить мне, Молли-Дуролли. Доверять. – Его пальцы мягко скользнули по ее щеке, стало щекотно. – У меня есть знакомый врач.

Она застыла.

– Я позабочусь об этом, Молл, как и обо всем остальном. Так что ты ничего не предпринимай. Уяснила?

Она кивнула.

После его ухода она медленно выпрямилась и вздохнула. На этот раз она легко отделалась. Только теперь, когда разборка закончилась, она поняла, как близка была к побоям. Не стоило идти против Роми, во всяком случае, если тебе зубы дороги.

Молли снова проголодалась; она все время была голодна. Девушка сунула руку под кровать в поисках пакета с чипсами, но вспомнила, что съела все сегодня утром. Тогда она встала и обшарила всю комнату в поисках съестного.

Ее взгляд упал на фото белокурого малыша. Буклет лежал на полу, куда его бросил Роми.

«Мы все – Божьи ангелы».

Она подобрала буклет и вгляделась в детское личико. Мальчик это или девочка? Молли не могла сказать. Она вообще не слишком разбиралась в малышах, не видела рядом ни одного уже много лет, с тех пор как сама была ребенком. Она смутно помнила, как держит на коленях младшую сестру. Помнила поскрипывание целлофановых штанишек, надетых поверх подгузника Лили, нежный запах присыпки от ее кожи. Что у Лили не было шеи, только маленький мягкий холмик между плечиков.

Она легла, положив руки на живот и нащупав матку, твердую как апельсин, выпиравшую под кожей. Она вспомнила картинку, виденную у Линды, – малыш с настоящими крохотными пальчиками. Пупсик, который уместился бы в ладони.

  39