Последние отзывы

  22  

Полезли. Оперируем. И понимаем…

Что по медицинским показаниям пришла пора экстирпации этой конкретной цыганской матки. Даже не надвлагалищной ампутации, а конкретной такой экстирпации со всем прилегающим и полагающимся.

Пришла пора. Не потому, что у нас задницы в мыле.

А потому что status present^[6] всех её женских внутренностей – просто мечта музея кафедры патологической анатомии с патологической гистологией. И кровотечение вдобавок. И не останавливается. Ни механически, ни медикаментозно, ни совокупно. Ни даже хирургически-духовными заклинаниями. Ничем.

Не буду утомлять вас хирургическими и анестезиологическими подробностями. Когда-то я очень сильно утомляла ими истории родов, журнал операционных протоколов, клинические разборы и министерские комиссии. В общем, состояние у пациентки было удовлетворительное. Пациентка была скорее жива, чем мертва. Что им, цыганам, сделается, не сочтите за шовинизм, расизм и ещё за что-нибудь не сочтите. Сочтите за то, что резистентность, компенсаторные возможности организма и проч. у цыган – ого-го! Если и есть супернация, сверхнация, наднация – так это они самые, цыгане родимые.

Ребёнок нормальный. Даму нашу без возраста мы понаблюдали первые сутки в ОРИТ^[7] да и отправили в послеродовую палату. Установить около неё индивидуальный пост мы не могли. Этого не каждая платная дама с возрастом и паспортом удостаивается. Отправили – да и пошли себе отдыхать. Вы не поверите, но доктора иногда спят, справляют малую и большую нужды и даже уходят домой. Хотя с трудом вспоминают туда дорогу.

Доктору-ординатору, доктору-дежуранту и акушерке были даны чёткие указания. Впрочем, любой доктор знает, как вести вторые сутки послеоперационного периода, даже если он только-только вчера со школьной скамьи. То есть – из интернатуры. Но доктор, только пришедший на наш благословенный первый этаж обсервации, понятия не имел, что в сумках и тумбочках у цыган рекомендуется наводить шмон, простите за лагерный жаргон, но из песни слов не выкинешь. Полный шмон в присутствии понятых и понятливых санитарок с полной описью временно изымаемого имущества.

Юный доктор обход обошёл, ценные и ещё более ценные указания дал, акушерка назначения выполнила, да и пошли они по своим рабочим делам дальше. Чай, не одна женщина у них на этаже.

И вот спустя полчаса из палаты, где возлежала цыганка, раздался истошный стон, если вы понимаете, о чем я. То ли торфяные болота издают странный звук, то ли воет собака Баскервилей. И вроде ещё не ночь, когда силы зла властвуют безраздельно, а белый рабочий день где-то в начале двадцать первого века. В коем есть ещё цыганские женщины в русских селеньях. Которым хочется есть. В принципе, странное состояние для вторых суток послеоперационного периода. Особенно в случае полостной операции с удалением органов, последующей гемотрансфузией и всем, что причитается.

Юный доктор и предположить не мог, что в пакете рядом с не самым свежим бельём были:

1. Батон белый – одна штука в целлофане.

2. Масло сливочное, растаявшее – 100 граммов в фольге.

3. Мёд гречишный – 300 граммов в стеклянной банке.

И уж точно никак он не мог предположить, что вместо положенного обезжиренного кефира и прочей, предписанной послеоперационным столом, щадящей пищи, дама во вторые сутки послеоперационного периода исхитрится всё это поглотить. Бессмысленно и беспощадно. Ухнув всё это в несчастный, паретический, безвольно повисший кишечник.

Всё отделение было на ушах. Включая дежурную смену, ответственного врача, начмеда, анестезиолога и хирурга из главного корпуса. В моей голове невесть откуда всплыл фрагмент учебника по ветеринарии – кишечные колики у парнокопытных.

Кое-как, совместными усилиями на этиологическом, патогенетическом и симптоматическом фронтах, нам удалось вернуть пациентку в состояние «скорее жив, чем мёртв». И мы опрометчиво успокоились после вечернего обхода.

А на утреннем обходе дамы неопределенного возраста в палате не обнаружилось. Убежала она без штанов в ночь холодную. Дежурную смену – младших и средних – чуть не расстреляли. Мы, врачи, уже морально подготовили погоны к срыву по пункту «материнская смертность», пусть она сто раз на дому, но история-то – у нас. И произошла, и написана. Прооперировали – жизнь спасли, после операции – кишечник спасли, а дома её кто спасёт? Барон-суперклизма?

Мы пообещали неонатологам, что за ребёнком кто-нибудь обязательно явится – цыгане всё-таки. А если не явится… Ну что ж, сын полка. Пора возобновлять давно забытую традицию. Чего у нас в роддоме, каши с молоком на цыганчонка не хватит? Хватит. Подрастёт – в завхозы определим. Или ответственным за добычу крови на станции переливания.

  22