165 
А вот одной «просто девушке» без таких бронетанковых дедушек на госе по акушерству и гинекологии влепили-таки неуд, без права пересдачи в текущем году. За куда меньший грех, чем незнание элементарных основ, ну да всё равно поделом.
Просто девушка вытащила билет, где посреди прочих вопросов был туберкулёз женских половых органов. И надо же такому приключиться, что председателем экзаменационной комиссии по акушерству и гинекологии была как раз чуть не единственная специалист по этому самому туберкулёзу этих самых половых органов! В учебнике этим нозологиям за всё про всё был посвящён абзац текста. И Вика – Виктория Фёдоровна – прекрасный хирург, в возрасте, но стройная и красивая дама – по туберкулёзу целый цикл лекций читала. Да только просто девушка на них не ходила. И, видимо, не только на них. Потому что Вика и много других лекций читала. И на четвёртом, и на пятом, и на шестом курсах. Это надо очень сильно постараться, чтобы за три года на одного из самых грамотных и интересных профессоров не попасть! И надо же – просто девушка садится отвечать не к кому-нибудь, а к Вике! Та немного послушала, как просто девушка сильно плавает в первых вопросах билета, да и говорит ей:
– Ладно. Кое-что вы знаете. Чуть меньше санитарки нашего отделения, но чуть больше учащегося младших классов вспомогательной школы. На слабенькую троечку. Расскажите мне ещё о туберкулёзе яичника – и поставлю я вам ваше «удовлетворительно».
– Ну-у-у-у…. – начала свой ответ просто девушка. Затем ещё немного помычала и на этом о туберкулёзе яичника отвечать закончила.
– Вы ходили на лекции по туберкулёзу половых органов? – Вика напряглась, потому что никак не могла вспомнить лицо этой девицы, а зрительная память у профессиональных лекторов – о-го-го какая развивается.
– Ну да! – несколько даже дерзко ответила просто девушка.
– Да? – на Викином остром моложавом лице возникло немного хулиганское выражение. – И кто же вам читал эти лекции? – уточнила она у просто девушки, прищурившись.
– Да там… Бабка одна. В подвале сидит.
Виктория Фёдоровна выскочила в коридор и пронеслась на своих длинных стройных ногах в свой кабинет, действительно расположенный в подвальном помещении одного из «крыльев» старой доброй второй городской клинической больницы, и там уже отсмеялась всласть. Она же не мужик – и не могла позволить себе в голос ржать, хотя и врач хирургической специальности.
Затем вернулась в класс, где проходил экзамен, и поставила просто девушке в зачётку жирный неуд. Подмывало вместо росписи экзаменатора написать в соответствующей графе напротив оценки: «Одна бабка, сидящая в подвале», но Вика усилием воли сдержала себя. Всё-таки заслуженный-перезаслуженный деятель, профессор, и работы её по туберкулёзу женских половых органов на немецкий переведены и в Швейцарии перепечатаны.
За просто девушку никто никому не звонил с ходатайствами. Но даже если бы гвардия в ружьё – Вика могла и на принцип пойти. Ей плевать – ректор не ректор – у неё в науке международное имя. Ничего-ничего. Пусть просто девушка годок походит на лекции, уму-разуму научится и в следующем году получит свой диплом. Опять же, ума прибавится. Пока ещё не слишком поздно.
Терапия была последней…
Экзамен сдавали в госпитале. Никаких проблем. Заведующий кафедрой был славный дядька и даже тем, кто не мог отличить кардиограмму от энцефалограммы, никогда меньше трояка не ставил. Оно ему надо? У него пациенты-клиенты. А студиозусы, когда понадобится им, – выучат. Жизнь заставит – не такое выучишь. А не выучишь – тоже не его, а их проблемы.
После терапии Примус с Полиной спустились по Пироговской к Отраде. Небольшая компания тащила их с собой «отметить», но Полина захотела прокатиться на Канатной дороге, искупаться в море и пройтись пешком до парка Шевченко.
– Лёшка! – хихикнула Полина, когда кабинка, внезапно дёрнувшись, остановилась. – Я вспомнила, как после десятого класса, вот сразу после последнего звонка, мы с Танькой Кусачкиной и Вовкой Поляковым болтались вот точно у этого столба, очень даже может быть, что и в этой самой кабинке, – целых полчаса! Был хоть и конец мая, но дул холодный ветер. Было так страшно!..
– Чего же тут страшного, моя радость, висеть в кабинке?
– Ну как же! У них поломка, дует ветер, Вовка, дурак, ещё раскачивать начал и подпрыгивать. Одесская канатная дорога, конечно, не подъёмник к Ай-Петри, но если отсюда шлёпнешься – в живых не останешься. И мы с Танькой так испугались… Испугались не того, что умрём. А что умрём девственницами, так и не познавшими, понимаешь, мужской любви. И посмотрели на Вовку. Он тут же перестал раскачивать кабинку и стоял себе смирненько. Сказал, что не сможет нас обеих лишить девственности в маленькой кабинке. Слишком тесно. И слишком страшно ему самому. Тоже умереть. И тоже – девственником. А потом никто уже ничего не боялся, мы просто ржали, как сумасшедшие… Э-эй! Чего молчишь?
165 
