Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
83 
«Хм… Свой любимый человек, он, значит, мама?» – успел что-то такое почувствовать Тигр – и оказался на вершине лаза (точнее сказать – трещины в камышовых стенах, используемых для перегородки старой добротной квартиры на коммунальные улья) и, чуть не сорвавшись вниз, удачно приземлился на толстую пыльную трубу. Хотел было победно мявкнуть, но вовремя увидал – точнее, унюхал – там, далеко внизу, ту самую «падлу Нельку», что выкинула его (и по легендам дворовых котов – не его одного) со своего балкона. Инстинкты и наука пропавшего учителя сделали своё дело. Тигр замер. И даже дышать перестал. Даже если бы ответственная квартиросъёмщица и подняла голову, она бы ничего не заметила. Но она уже очень давно не поднимала голову. Да и кто поднимает голову вверх у себя на кухне? Разве что когда соседи сверху заливают. Но здесь такого случиться не могло. Потому что этаж был последним, а крышу не так давно ЖЭК отремонтировал. Да и дождей давно не было.
Неля Васильевна что-то бурчала себе под нос, но Тигр не мог разобрать, что именно. Он пока очень плохо знал человеческий язык, потому что очень мало общался с людьми. Впрочем, пару слов из его немногочисленного словарного запаса она произнесла. Но вряд ли их стоит тут приводить, потому что любой из моих уважаемых читателей с этими словами и так знаком. Даже Тигр, и тот почувствовал, что сегодня «падла Нелька» ненавидит всё человечество в целом и отдельных его представителей – в частности. Когда она ушла, унося с собой распространяющую зловоние сковороду, он спрыгнул с трубы на другую трубу, с той трубы – на верх шкафчика, оттуда – на полочку. На стол. И, наконец, на пол.
Кошки всегда приземляются на все четыре лапы.
Даже если они —
Коты
– Так! Слушать сюда, похоронная команда! Полуґчите вы свои зачёты! – выскочил Примус из двери, ведущей в служебные помещения кафедры нормальной физиологии.
Настроение у ребят и правда было не очень. Пара закончилась быстро. Зачёты получили двое – Примус и Полина. Первому в журнал было поставлено, как всегда, «отлично с отличием» – что ещё ожидать от ленинского стипендиата? Вторая и обычной пятёркой удовлетворилась. Остальные не получили даже «удовлетворительно». У Глухова такой оценки не было вообще, он считал её ущербной. Он бы и четвёрок никогда не ставил, если бы не деканат. Потому что считал, что предмет можно или знать – и тогда это пять, или не знать – и тогда это два. И с ним нельзя не согласиться. В философском смысле. А вот в прикладном… Студентам этой группы вполне бы хватило и удовлетворительных оценок. Что теперь, из-за какой-то нормальной физиологии ни стипендии не получить, ни даже на другой курс не перевестись? Была бы воля Глухова, кстати, он бы разогнал девяносто процентов так называемых учащихся. И был бы не прав, как бывают всегда не правы все сто процентов максималистов. Потому что нормальная физиология – нормальной физиологией, но автор знаком с огромным количеством отменных хирургов, реаниматологов, акушеров-гинекологов и стоматологов, очередь к которым расписана на год вперёд, получивших в своё время по нормальной физиологии всё то же «удовлетворительно». Это не помешало им стать отменными клиницистами и выучить всё то, что им нужно было выучить, и гораздо более того. Ну, не все понимают на втором курсе важность и значимость такой действительно необходимой врачу науки, как нормальная физиология. На то она и молодость, чтобы иногда не понимать. На то она и мудрость, чтобы, уже понимая, удовлетворяться хотя бы готовностью к знанию. Но Глухов был максималистом, хотя уже давно должен был бы стать мудрым. Но мудрость – такая хитрая и мудрёная штука, что никак не даётся человеку-букве. Лишь дух способен проникать дальше формальной оценки формального же знания. Хотя и последнего, разумеется, никто не отменял. Но не Глуховым единым. И слава многообразию видов преподавателей, позволивших стать отменными врачами тем, кто не мог получить «отлично» и только «отлично» по теоретической дисциплине, в силу тех или иных причин.
– Полуґчите вы свои зачёты, как только каждый из вас принесёт на эту самую кафедру по коту. Пол важен – только коты, никаких кошек! Тигров из зоопарка не воровать! Один кот – трояк, пара – уже четыре.
– Зачем им коты? – хмуро поинтересовался Кроткий.
– Самый молодой и самый умный профессор этой кафедры, что характерно для гениев! – мой тёзка Алексей по фамилии Хандра, с ударением на первый слог, занимается научной работой. И – внимание, друзья! – потому что сейчас я буду произносить сложный для восприятия большинством из вас текст. Итак, направления научной деятельности Алексея Хандры: изучение механизмов эпилептогенеза на оригинальных моделях очаговой эпилепсии и хронической эпилептации мозга; выяснение роли структур антиэпилептической системы в патогенезе эпилептического синдрома; исследование роли нейропептидов в регуляции возбудимости мозга, памяти, процессов обучения; принципы и методы экспериментальной терапии нейропатофизиологических синдромов, характеризующихся гиперактивностью систем.
83 
