17 
– Большое спасибо, Виктор Николаевич, за помощь и участие. И почему только такие, как вы, мужчины мимо проходят и другим достаются, а вокруг меня только одни козлы крутятся? – сказала я с сожалением и вышла из кабинета Усольцева.
* * *
Лечение Кати проходило успешно, однако я еще три дня заставлял ее соблюдать постельный режим. В моей племяннице мирно уживались черт с ангелом и практичная домохозяйка со взбалмошной авантюристкой. Наверное, это у нас семейное, поэтому за девушкой нужен был глаз да глаз. Я отлучался из квартиры Кати только однажды, когда уезжал зачищать следы от своих подвигов в МОНИКах. Стирать память у большого количества людей было опасно, и я решил просто убедить причастных к этому делу людей, что у Кати не было перелома, а только сложный вывих. Никто из знакомых племянницы лично не видел, как она сломала ногу, поэтому, отвечая на звонки подруг, Катя говорила, что с ней ничего страшного не случилось и она скоро придет на занятия.
Разобравшись с Катиными проблемами, я улетел на турнир в Мадрид, на котором занял привычное второе место. Затем мне пришлось навестить своего адвоката, который занимался моими налогами и правовой стороной пребывания в Европе. Еще пару дней заняло общение со спортивным агентом и составление графика турниров. Агент в очередной раз начал мне предлагать выгодные рекламные контракты, но я отказался, не желая тратить время на различные фотосессии и рекламные акции. Мой образ жизни вполне меня устраивал, поэтому я не хотел лишний раз светиться.
Я проболтался в Европе почти две недели и решил вернуться в Москву, чтобы проверить, как чувствует себя Катя, и решить накопившиеся мелкие проблемы. Пройдя паспортный контроль в Шереметьеве, я почувствовал легкий душевный дискомфорт и понял, что на меня надвигается очередная неприятность. Предчувствия меня редко обманывали, но мне не суждено было знать, с какой стороны прилетит очередной удар судьбы. Я сразу позвонил Кате, но она убедила меня, что у нее все в полном порядке. Если верить ее словам, то история с переломом уже забылась, однако мне показалось, что племянница о чем-то умалчивает.
Желтое такси быстро довезло меня на съемную квартиру, которую я так и не смог считать своим домом, хотя жил в ней уже больше года. Улетая в Европу, я всегда сдавал квартиру под охрану, и только Катя имела вторые ключи и знала пароль для вневедомственной охраны. Однако страховочная закладка на входной двери была нарушена, и я сразу позвонил в милицию, чтобы выяснить, кто навещал мою берлогу и ел из моей миски. Однако дежурный меня успокоил, доложив, что квартира снималась с охраны девушкой, знавшей пароль, и я догадался, что квартиру навещала племянница.
Оставив чемодан и сумку с клюшками в коридоре, я вошел в спальню, чтобы переодеться, и тут меня словно током ударило. На стене перед кроватью висела картина, на которой были изображены Викана и Эланриль. У Кати явно прорезался неординарный талант к живописи, и картина меня поразила. В первый момент я даже решил, что передо мной большая цветная фотография, но вскоре понял, что полотно написано в технике максимального реализма.
Принцессы смотрели на меня и улыбались, как живые. Воспоминания снова разбередили душу, и я обессиленно опустился на кровать, чтобы унять рвавшееся из груди сердце. Где-то через полчаса я успокоился и позвонил племяннице.
– Катя, огромное тебе спасибо за картину, я даже не знаю, как тебя благодарить. Ты потрясающий художник, и мне кажется, что медицина недолго будет тебя занимать.
– Дядя Игорь, я очень рада, что тебе понравился мой подарок, но ты меня переоцениваешь. Эту картину я рисовала, словно под гипнозом, и если быть честной, то теперь даже копию ее не смогу сделать. На меня, наверное, подействовала твоя магия, которая использовала меня в качестве живого принтера, управляемого магической программой. Кстати, ты надолго в Москву или скоро снова улетишь?
– Думаю, месяца на полтора, а потом полечу в Рим на пару недель. А далее если хочешь, то, как в прошлом году, возьму тебя с собой в Париж.
– Я готова лететь хоть сейчас, но у меня экзамены на носу, а потом нужно будет съездить к родителям в Нижний.
Настойчивый звонок в дверь отвлек от разговора, и я попрощался с племянницей. Подойдя к двери, я не посмотрел в глазок и сразу открыл замок. Перед дверью стояла красная как рак Лена. В руках она держала какой-то баул и явно набиралась храбрости, чтобы что-то мне сказать. Немая сцена продлилась несколько секунд, но затем гостья решительно спросила:
17 
