очень нудно 
36 
Кесарево сечение выполняли женщине с недоношенной беременностью сроком в тридцать две недели. Показания со стороны плода: кардиотокограмма выявила признаки острой внутриутробной гипоксии.[34] Перевожу с медицинского на людской – на седьмом месяце ребёнку «в животе» стало очень плохо, что и зафиксировал такой гулко стучащий самописец, выдавая частые каляки-маляки, похожие на кардиограмму мыши.
На время извлечения плода из матки женщине, даже в Америке, обычно вводят внутривенно какой-нибудь наркотик кратковременного действия, чтобы на пару минут «вырубить» из «прямого эфира». Потому что оценивать ваше остроумие она в этот момент не настроена, а непременно хочет «посмотреть на ребёночка». Но «ребёночки»-то разные бывают. Особенно недоношенные. И, кроме шуток, этап достаточно сложный. Конечно, «зона» работы анестезиолога отделена от «зоны» работы хирургов небольшой ширмой на планке, но… Именно на этапе «рождения» плода возможны различные форс-мажоры, которые не предназначены для «открытого просмотра» даже самыми мужественными матерями.
Тут хочу сделать лирическое отступление для тех, кто собрался рожать непременно путём кесарева сечения, – не обольщайте себя околовсяческими сведениями о том, что нож и наркоз – избавление от мучений вас лично и меньший риск внутриродовых травм для ребёнка. Если вам поведала это соседка, подружка или ещё кто – бросьте ей на прощанье: «Дура!» Если же подобную чушь вам поведал доктор в женской консультации – немедленно поменяйте наблюдающего врача (не забыв ославить на всю округу «советчика»). Да, это «не наш метод», но другого пути нет – развеиваю миф в популярной, доступной форме: разрез на матке скальпелем делается двухсантиметровый и разводится пальцами хирурга до двенадцати сантиметров, и оттуда «рождается», как положено писать в операционных протоколах, а на самом деле – извлекается, ещё и не всегда легко, ваш долгожданный карапуз. Иногда всё тот же голубоглазый «Иван Иванович» в пижаме делает жим, лёжа на вашем животе. Поверьте мне, то место, откуда обычно рожают женщины, гораздо более эластично, растяжимо и более подходит для подобного рода экзерсисов, нежели мускулатура матки (которая иногда рвётся в процессе «рождения», что приводит к обильным кровотечениям) и уж тем более – чем кожа передней брюшной стенки, о которой вы так заботились всю беременность и буквально накануне упрашивали «Иван Иваныча» сделать вам «чтоб было красиво», «косметику» и кто о чём наслышан. «Иван Ивановичу» или «Марьиванне» иногда бывает очень сложно выполнить ваши пожелания. Акушерский родильно-операционный блок – не клиника пластической хирургии. В общем, все, кто настроен на кесарево, – марш-марш смотреть старый добрый американский фильм восьмидесятых годов «Чужой». Есть только один критерий для выполнения кесарева сечения: строгие медицинские показания. Доверьтесь профессионалам.
Итак, момент извлечения нового полноценного, хоть и слегка недоношенного, американского гражданина близился. Анестезиолог шепнул хирургу на ухо что-то вроде, мол, ну что? Вырубаем? И тут американский эскулап то ли пыль в глаза стажёрке решил пустить, то ли просто недооценил ситуацию, но он ответил «наркотизатору» что-то вроде: «Да хай так будэ!» – и «родил» из операционной раны глубоко недоношенного младенца. Он был очень маленький. «Где-то 1700 грамм», – привычно отметил «на глаз» мой натренированный мозг. Весь покрыт смазкой и ещё «несвалявшимся» волосяным покровом – во время внутриутробной жизни мы все в ускоренном режиме проходим «эволюцию» – в человеке есть всё. И «морские гады», и «синие киты», и обезьяна, догадавшаяся палкой сбить банан. А в некоторых – даже прапорщик. На пупса с открытки он был похож, как я на новорождённого тюленёнка. Младенец безжизненно повис на руке акушера и не издал ни единого звука. Наши бравые неонатологи в таких случаях немедленно приступают к реанимационным мероприятиям. А отечественные эскулапы пишут после в операционных протоколах: «Произведена эвакуация слизи из дыхательных путей, отделён от матери – передан неонатологу».
Но, видимо, всё же американский хирург решил «поразить Лизу широтой размаха». То есть меня. Наложив зажим на пуповину, он приподнял это слегка зловещее для непривычного зрителя создание, привычным жестом приподняв его правую ножку (лично мне эта процедура всегда слегка напоминала демонстрацию молочного поросёнка покупателям на рынке), и радостным голосом воскликнул: «Мои поздравления, мэм! У вас мальчик!» После чего «мэм»… потеряла сознание. Естественно, сама она не упала – поскольку уже лежала. «Потеря сознания» на операционном столе – это резкое падение артериального давления, которое, естественно, приводит к обильному кровотечению. Анестезиолог, немедленно опомнившись, сделал все необходимые инъекции в «жилу» капельницы и немного отматерил хирурга, сказав что-то на манер: «Чтоб я ещё раз тебя, мудака, послушал!» – чем очень напомнил мне родимый роддом.
36 
