Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
92 
От дородовой госпитализации она отказалась категорически и в один из далеко не самых прекрасных дней позвонила мне и приказала топать в роддом, потому что у неё схватки. А сейчас она быстро съездит заверить завещание к неходячей бабушке и прибудет в роддом. «Может, сразу в роддом?» – нерешительно предложила я. «А деньги мне вы будете зарабатывать?!» – грозно ответила телефонная трубка. Я не стала оспаривать этот железный аргумент, мысленно представив вид на бескрайний океан. «Скоро буду!» – шлёпнула мне в ухо мембрана, загудев в унисон крику воображаемых чаек.
Топать никуда не надо было – по невероятному стечению обстоятельств я дежурила, и передать высокомерную носительницу нотариальной печати какому-нибудь иному бедолаге в белом халате не было никакой возможности. Это был мой персональный крест. В глубине души мелькнула подленькая мысль, что, может быть, она родит там, на вызове, в недрах квартиры неведомой мне «неходячей старушки», и благодарные родственники, в пользу которых мадам заверит завещание, перережут пуповину новорождённому младенцу и произнесут над ним какое-нибудь соответствующее моменту заверенное благословение. Но я усилием воли отогнала от себя это проявление слабости и занялась текущими делами.
Через час дама явилась в приёмный покой. Я поняла это по беспокойным крикам санитарок и тревожному гомону акушерок. Нотариусов переодели, записали и препроводили. И мы начали, вернее – продолжили рожать.
На кресле ей немедленно стало плохо, и она истошно завопила, судорожно вцепившись в волосатую руку «порядкового номера два». Он позеленел. Удивительное дело! Ведь ещё час назад она со схватками заверяла бумаги, и ничего! Открытие было на достаточное количество сантиметров, шейка матки сглажена, схватки регулярные, прекрасной интенсивности, перерывы между схватками – как доктор в учебнике прописал, околоплодный пузырь цел, и вскрывать раньше времени я его не собиралась. Посоветовав ей вести себя как ей будет угодно, я села делать запись в историю родов. Я и не предполагала, что ей будет угодно орать с громкостью зенитной установки, бегать по коридору родзала, как скаковая лошадь, и проклинать мужа, ребёнка, маму с папой и нас заодно. Она требовала, чтобы он ей массировал поясницу, но как только он прикасался к искомой поверхности – она визжала, как мартовская кошка. Он менял цвета как хамелеон и ежесекундно требовал от нас активных реанимационных мероприятий, потому что «жена умирает!». «Умира-а-а-а-аю!!!» – била она кулаками по стене родзала, не забывая поглядывать, каков производимый на этого «проклятого самца» эффект. Никакие попытки утихомирить результата не давали. Я, обе акушерки и санитарка были посланы на мужской репродуктивный орган, мужу было обещано оскопление без наркоза тупыми ножницами, а каталка была чуть не сломана ударом ноги «умирающей» роженицы. Муж не выдержал и отпросился у нас покурить.
О чудо! Как только он покинул территорию родзала, разъярённая фурия спокойным голосом сообщила нам, что устала, и прилегла на кроватку в дородовой палате отдохнуть. Сердцебиение младенца было ясным и ритмичным, схватки – регулярными. На мой вопрос, не тошнит ли её, «Меня и во время первых родов не тошнило! Это этих коров тошнит!» – заявила мне мадам, отнюдь не поражавшая изяществом форм.
Как только супруг вернулся в родзал, всё повторилось. Она визжала и металась, требовала от него погладить живот и немедленно переписать на неё новый автомобиль, проклинала всех, кто под руку подвернулся и в памяти всплыл. А удар ногой на сей раз получил аппарат КТГ. В этот момент у неё излились воды, а «номер два» упал в обморок прямо на кафельный пол. Пока санитарка откачивала незадачливого будущего папашу, я осмотрела даму на кресле с целью выяснения акушерской ситуации и разведения околоплодных оболочек. «Он очухался?!» – холодно поинтересовалась она. «Ещё нет!» – рявкнула акушерка. «Вот и хорошо!» – удовлетворенно ответствовала наша роженица и преспокойно откинулась в гинекологическом кресле. Со стороны можно было подумать, что она принимает SPA-процедуру. Пока муж не пришёл в себя.
Ещё часа два стены родзала сотрясали истошные сцены из шекспировских трагедий. Персонал был измотан донельзя, и я еле сдерживала санитарку. Даму стало «тянуть на низ», и я поняла, что кто-то из нас непосредственно процесс родов не перенесёт. И, скорее всего, им будет этот незадачливый папаша-нотариус. Надо было что-то делать. Потому что дама шептала себе под нос: «Сейчас он у меня попляшет!» Нет уж, увольте! Танцуйте на своей территории.
92 
