Последние отзывы

  43  

– А почему он принимает гентамицин? – поинтересовалась Клэр.

– Ожоги. Одна из ран была сильно загрязнена.

– Послушайте, мы же не можем всю ночь пичкать его кислородом, – вмешался Макнелли. – Вы позвали хирурга?

– Да, – ответила медсестра.

– Тогда давайте готовить его к трахеотомии.

– Возможно, она ему не понадобится, Гордон, – заметила Клэр.

Макнелли скептически посмотрел на нее.

– Но я не смог ввести ему трубку. Вы сможете?

– Давайте сначала попробуем кое-что другое. – Клэр повернулась к медсестре. – Введите ему ампулу хлорида кальция, внутривенно.

Медсестра вопросительно взглянула на Макнелли, который недоуменно покачал головой.

– С чего это вдруг кальций? – спросил он.

– До того как он перестал дышать, ему ведь дали антибиотик, верно? – уточнила Клэр.

– Да, из-за открытой ожоговой раны.

– И у него случилась остановка дыхания. Но он не потерял сознание. Я думаю, он до сих пор в сознании. Что это означает?

Макнелли внезапно понял ее.

– Нейромышечная блокада. От гентамицина?

Клэр кивнула.

– Мне самой никогда не приходилось наблюдать такую реакцию, но она описана. И противодействующий препарат в этом случае – кальций.

– Я ввожу хлорид кальция, – сообщила медсестра.

Все замерли, наблюдая за процессом. Тишину нарушало лишь нескончаемое шипение кислорода, поступающего в маску. Первыми среагировали веки пациента. Они медленно открылись, и мужчина посмотрел вверх, с трудом фокусируя взгляд на лице Клэр.

– Он дышит! – воскликнул санитар.

Прошло несколько секунд, и пациент закашлялся, шумно вздохнул и снова закашлял. Он поднял руку и попытался сдернуть маску с лица.

– Думаю, он хочет что-то сказать, – догадалась Клэр. – Дайте ему это сделать.

Когда с его лица убрали маску, пациент ответил ей благодарным взглядом.

– Сэр, вы что-то хотели сказать? – спросила Клэр.

Мужчина кивнул. Все подались вперед в надежде услышать его первые слова.

– Пожалуйста, – прошептал он.

– Да? – подбодрила его Клэр.

– Давайте… больше не будем… так делать.

По боксу разнесся дружный смех, а Клэр похлопала мужчину по плечу. Потом повернулась к медсестрам и сказала:

– Думаю, трахеотомию можно отменить.

– Я рад, что хотя бы у кого-то еще осталось чувство юмора, – сказал Макнелли, когда несколько минут спустя они с Клэр вышли из бокса. – В последнее время здесь что-то мрачновато. – Он остановился у поста медсестер и оглядел стройный ряд мониторов. – Не знаю, где будем размещать новых больных, если вдруг поступят.

Клэр удивилась, увидев сразу восемь кардиограмм, бегущих по экранам. Не веря глазам своим, она обернулась и оглядела отделение интенсивной терапии.

Все койки заняты.

– Что же такое творится? – поразилась она. – Ведь еще утром, когда я делала обход, здесь был только один мой пациент.

– Все началось в мою смену. Сначала привезли маленькую девочку с травмой черепа. Потом была авария на шоссе Барнстаун. Следом какой-то полоумный ребенок поджег свой дом. – Макнелли покачал головой. – И так весь день, без конца – пациенты все прибывают.

– Доктор Макнелли, в реанимацию, – заговорило больничное радио. – Доктор Макнелли, в реанимацию.

Он вздохнул и повернулся, собираясь идти.

– Должно быть, полнолуние.

Ной скинул куртку и бросил ее на валун. От гранитного камня шло тепло, накопившееся за солнечный день. Он прищурился и посмотрел на озеро. Ветра не было, и в водной глади, как в зеркале, отражались небо и голые деревья.

– Так хочется, чтобы снова было лето, – вздохнула Амелия.

Он повернулся к ней. Девочка уселась на самом высоком камне, уперев подбородок в обтянутые голубыми джинсами колени. Светлые волосы были убраны за ухо, и на виске просматривалась полоска заживающей раны. Ной внезапно подумал: а вдруг у нее останется шрам, и ему даже захотелось, чтобы остался – пусть крохотный, зато она никогда его не забудет. Каждое утро, глядя в зеркало, она будет видеть этот след от пули и вспоминать Ноя Эллиота. Амелия подставила солнцу лицо.

– Как было бы хорошо пропустить зиму. Хотя бы одну.

Он вскарабкался к ней на камень и устроился рядом. Не слишком близко, но и не далеко. Почти касаясь ее.

– Не знаю почему, но мне хочется зимы.

– Ты даже не представляешь, каково здесь зимой.

– Что ты имеешь в виду?

Она посмотрела на озеро, и в ее взгляде мелькнул ужас.

  43