очень нудно 
51 
Он протиснулся в толпу, пытаясь ухватить кусочек зрелища, пока не вмешались учителя и две сцепившиеся девчонки едва не сбили его с ног. Ной попятился, пораженный жестокостью драки, и отошел на безопасное расстояние. Это было куда хуже, чем любая потасовка между мальчишками; настоящая девчачья свара – девочки царапали друг другу лица, драли волосы. Крики толпы звенели у него в ушах. Он обвел взглядом выстроившихся в круг зрителей и увидел их обезумевшие лица, уловил повисшую в воздухе жажду крови, насыщенную, словно запах мускуса.
Странное возбуждение зародилось у него внутри. Ной почувствовал, как руки сжались в кулаки, лицу стало жарко. Обе девочки были в крови, и это зрелище будоражило. Провоцировало. Он рванул вперед, вклинился в толпу, пытаясь отвоевать место, откуда ему было бы лучше видно; он никак не мог подобраться ближе, и это бесило его.
– Девки дерутся! Девки дерутся!
Ной тоже принялся скандировать вместе со всеми – чем дольше он смотрел на окровавленные лица, тем больше нарастало его возбуждение.
Когда его взгляд случайно упал на Амелию, он разом затих. Девочка стояла в дальнем конце двора и с ужасом смотрела на толпу.
Устыдившись, он отвернулся, чтобы она не заметила его, и бросился к дверям школы.
В туалете он принялся разглядывать свое отражение в зеркале. «Что случилось со всеми там, во дворе? – подумал он. – Что случилось со мной?»
Он ополоснул лицо ледяной водой, но почти ничего не почувствовал.
– Они дрались из-за мальчика, – пояснила Ферн. – По крайней мере, так мне преподнесли эту историю. Все началось с взаимных оскорблений, а дальше, как ты уже знаешь, они вцепились друг другу в волосы. – Она покачала головой. – Я надеялась, что после похорон госпожи Горацио дети станут поддерживать друг друга. Сплотятся. Но это уже четвертая драка за последние два дня. Линкольн, я не могу их контролировать. Мне нужен полицейский, который бы дежурил в школе.
– Ну, это уже перегиб, – с сомнением в голосе проговорил Келли, – впрочем, если хочешь, я могу организовать, чтобы Флойд Спир периодически заглядывал в школу в течение дня.
– Нет, ты не понял. Нам нужен постоянный пост в школе. Думаю, другие меры не помогут.
Линкольн вздохнул и провел рукой по волосам. Ферн казалось, что с каждым днем в них прибавляется седины, так же, как и у нее. Не далее как сегодня утром она заметила предательские белые прядки в своих светлых волосах и с горечью осознала, что из зеркала на нее смотрит женщина средних лет. Впрочем, перемены в лице Линкольна она воспринимала более болезненно, нежели собственный стареющий образ. Возможно, потому, что ее память до сих пор хранила живые воспоминания о том мужчине, каким он был в двадцать пять лет – темноволосый, кареглазый, с волевым лицом. Это еще до того, как его привлекла Дорин. Ферн разглядывала морщины на его лице и уже в который раз думала: «Со мной ты был бы гораздо счастливее, чем с ней».
Они вместе зашли в ее кабинет. Начался четвертый урок, и их шаги гулким эхом разносились по опустевшему коридору. Над головой висела растяжка: «20 ноября – Праздник урожая!» Из класса господина Рубио доносился унылый хор голосов: «Ме llamo Pablo. Те llamas Pablo. Se llama Pablo…» [2]
Кабинет был ее личной территорией; в нем отражался стиль ее жизни – все на своих местах, аккуратно и безупречно. Книги строго расставлены по полкам, корешками наружу, никаких лишних бумаг на рабочем столе. Все под контролем. Порядок влиял на детей благотворно, и Ферн искренне полагала, что школа может успешно функционировать только в таком режиме.
– Я понимаю, что все упирается в кадры, – сказала она, – но все-таки хочу, чтобы ты рассмотрел возможность отрядить кого-то из сотрудников в школу.
– Ты же понимаешь, Ферн, что мне придется снять кого-то с патруля, а я не уверен, что это необходимо.
– И что ты там патрулируешь? Пустые дороги! А вся опасность сосредоточена здесь, в этом здании. Именно здесь и нужен полицейский.
Наконец он кивнул.
– Я сделаю все, что смогу, – пообещал он и поднялся.
Его плечи, казалось, согнулись под тяжестью навалившихся проблем. Весь день ему приходится расхлебывать дела в городе, виновато подумала она, и никакой благодарности, одни только требования и критика. И дома его никто не ждет, никто не утешит. Мужчина, который совершил ошибку, женившись не на той женщине, не должен страдать всю оставшуюся жизнь. Тем более такой достойный, как Линкольн.
51 
