129 
— Как я уже рассказывал, после того, как нас сбили, маги убили Тузика. Затем взорвалось сердце дракона и меня оглушило. Я потерял сознание, а очнулся уже в плену у имперцев. Тит Флавий, командующий имперскими войсками в Латре, и главный Защитник веры магической академии Валор приказали отвезти меня на допрос в магическую академию Мерана и передать лично в руки Верховному магу Агрипе. Сначала я хотел убить Валора и Тита Флавия прямо в штабе, но потом передумал и решил с их помощью попасть в магическую академию и прикончить Агрипу. Однако главной целью являлась машина смерти, без которой имперцы не смогут заряжать свои метатели. Чтобы не тратить время попусту и не забивать вам голову лишней информацией, я сразу расскажу о результатах этой авантюры. Агрипа мертв, а машина смерти уничтожена. После взрыва камней Силы в подвале башни, где располагалась машина смерти, начался сильный пожар. Имперцам не удалось погасить огонь, и башня магической академии выгорела изнутри, а затем рухнула. Я очень надеюсь, что под её обломками нашли свою смерть самые сильные имперские маги. Мне удалось выбраться из горящей академии через подземный ход. Сразу после выхода на поверхность я встретил отряд таргов под командованием моего старого друга Марула, который проводил разведку горного прохода к академии. Мы вместе с воинами Марула отбили у имперцев караван с пленными дроу. Мне случайно удалось узнать, что из Латра в Меран ведут ещё один караван с пленниками, в котором только женщины и дети. Я с двадцатью воинами эльфов сразу бросился на перехват этого каравана, но мы опоздали, и работорговцы, напавшие на караван, убили многих пленниц и детей. После этого кошмара боги над нами сжалились, и нам удалось пройти к вашему лагерю без потерь. Всего пару часов назад колонна дроу переправилась на остров, где командует магиня Аладриель, и там сейчас не то праздник, не то поминки. Тёмным эльфам сейчас не до нас, и я решил переправиться к вам в лагерь. Не прогоните?
— Ингар, как вы можете такое говорить? — возразил Элиндар. — Вы можете располагать всем, что я имею, и моей жизнью в придачу! Я и моя семья обязана вам жизнью!
— Элиндар, простите меня, пожалуйста, я очень неудачно пошутил и не хотел вас обидеть. Мне просто нужно выспаться и привести себя в порядок, а то по мне уже блохи скачут, как по шелудивой собаке.
— Князь, ни о чём не беспокойтесь. Я разбужу жену, она разогреет воду и приготовит всё, что необходимо. Снимайте с себя грязную одежду и ложитесь спать, когда всё будет готово, я разбужу вас.
Сил для соревнования в вежливости с гвельфом у меня не было, и я последовал его совету. А через час я сидел на берегу островка, опустив ноги в воду, и меня тёрли мочалкой заботливые женские руки, смывая накопившуюся грязь и пот. Время от времени я проваливался в блаженную дремоту, и мне казалось, что меня моет Викана, а я сижу в бассейне её покоев и наслаждаюсь этими мгновениями. Неожиданно сердце защемила печаль, и из глаз потекли слёзы, настолько мне стало горестно в этот момент. Я снова почувствовал себя абсолютно одиноким в этом мире, словно маленький ребёнок, потерявший родную мать. Сопротивляться этому чувству у меня не было сил, и я не мог унять текущие слёзы. Всё моё существо заполнило предчувствие какой-то страшной беды, нависшей над нами. Я никак не мог понять, что происходит, эта беда не угрожала смертью мне или моим близким, но сам воздух, казалось, пропитывал смертельный ужас и страх неминуемой гибели. Я почему-то знал, что эта беда сгущается именно вокруг меня и я являюсь первопричиной этого ужаса. Не знаю, заметила ли Делия моё состояние, но она не произнесла ни одного звука, просто её руки стали ещё нежнее касаться моего измученного тела.
Была бы моя воля, я всю оставшуюся жизнь просидел на этом берегу, но жизнь диктует свои законы. Как бы мне ни хотелось всё бросить и забиться в какой-нибудь тёмный угол, долг вытащит меня за шкирку и заставит снова изображать Великого Ингара, которому и море по колено, и боги не указ. Завтра мне снова предстоит решать, кому жить, а кому умереть, и опять по рукам потечёт чужая кровь, а возможно, и моя собственная.
Пока я занимался духовным самоедством, Делия отмыла моё тело от грязи и вытерла полотенцем и отвела меня в шалаш, где я заснул на мягком ковре из листьев. Сквозь сон я услышал тихий женский шёпот:
— Элиндар, ты не представляешь, какой же Ингар, в сущности, ещё мальчик. Он немного старше Виканы, а тащит на себе такой груз, который не под силу и древнему старцу. Его душа ещё не очерствела от потоков крови, и она страдает за каждую отнятую им жизнь. Ингар пропускает чужие страдания через себя, не понимая, что губит свою душу. Я не представляю, как он со всем этим справляется, не повредившись разумом и не превратившись в кровавого монстра.
129 
