очень нудно 
60 
Это была принципиальная установка, вытекающая из задач научной фантастики, как их понимал Циолковский.
«Очень трудно издавать чисто научные работы, – жаловался он Перельману. – Поэтому я подумываю написать нечто вроде Вне Земли, только более занимательное, без трудных мест, в разговорной форме. Под видом фантастики можно сказать много правды.(…) Фантазию же пропустят гораздо легче.»
Популяризаторская фантастика Циолковского отличалась, однако, от более поздних произведений этого типа тем, что освещала не «узаконенные» истины, а прорывы воображения, рассчитанные на понимание со стороны потомков.
«Фантастические рассказы на темы межпланетных рейсов несут новую мысль в массы, – писал он. – Кто этим занимается, тот делает полезное дело: вызывает интерес, побуждает к деятельности мозг, рождает сочувствующих и будущих работников великих намерений.»
Впрочем, заслуга Циолковского как фантаста была не только в этом. Одним из первых в России он перенес в литературу важные элементы логики научного воображения. В повести «Грезы о Земле и небе» автор делает следующее допущение: «Тяжесть на Земле исчезла, но пусть воздух останется, и ни моря, ни реки не улетучиваются. Устроить это довольно трудно, предположить же все можно.» Поскольку явления природы фантастически перевернуты, они раскрываются особенно наглядно. В то же время этот заимствованный у науки прием доказательства от противного давал простор парадоксальному сюжету. Поэтика фантастического повествования не привносилась извне, за счет приключенческой фабулы, а как бы развивалась из самого невероятного допущения. Впоследствии такой прием получил самое широкое распространение…
Пользуясь тем, что Циолковский никогда не скрывал своего желания писать именно научную фантастику, его критики пытаются выставить дело таким образом, будто бы все творчество калужского мыслителя – это фантастика. Перебираются проекты: цельнометаллический дирижабль, птицевидный аэроплан, простейшая ракета с прямой дюзой, ракетный поезд, эскадра ракет, космическая оранжерея, замкнутая система жизнеобеспечения и так далее, – а затем на основе современных научных представлений делается вывод о несостоятельности проектов, их априорной фантастичности.
И опять критики берут грех на душу, пытаясь изобразить историю науки чем-то статичным, существующим только здесь и сейчас. Да, время отвергло большинство из идей Циолковского, но на них выросли новые и вполне жизнеспособные проекты, на них выросла школа советских ракетчиков, сумевших добиться первенства в космической гонке. А пользуясь логикой критиков, можно, например, отрицать заслуги Ньютона после того, как явился Эйнштейн.
Более того, история науки еще не закончилась, и сегодняшние догматы завтра тоже могут быть пересмотрены. Скажем, идея цельнометаллического дирижабля с изменяемым объемом находит все больше сторонников среди современных воздухоплавателей, и не исключено, что он все-таки будет построен на новом технологическом уровне и с учетом накопленного опыта. Или взять пресловутую «эскадру ракет.» Уж казалось бы, идея огромной связки из пилотируемых ракет, отделяющихся при полете и возвращающихся на космодром, фантастична по определению. Но чем, как не упрощенной «эскадрой ракет» является перспективный многоразовый носитель «Байкал-Ангара»?..
О ГУМАНИЗМЕ И ФАШИЗМЕ
Однако главные обвинения против Циолковского были выдвинуты его критиками после того, как свет увидели скрытые в архивах мировоззренческие статьи калужского мыслителя. При советской власти они были доступны только узкому кругу специалистов, ведь многие положения «космической философии» разительно расходились с марксизмом-ленинизмом. Теперь, в эпоху безудержной гласности, они стали достоянием широких масс населения и, разумеется, немедленно вызвали кривотолки.
Как только не называют Циолковского! Расистом. Фашистом. Человеконенавистником. Мистиком. Мракобесом. Антихристом. Хорошо хоть не маньяком-убийцей!
Безусловно, многие из мировоззренческих идей Константина Эдуардовича может вызвать отторжение у современного либерально мыслящего интеллигента. Например, отдавая дань модной в 1920-е годы евгенике, Циолковский говорил о необходимости совершенствования человеческого рода, которую видел, прежде всего, в принудительной стерилизации «неполноценных» людей. Но обратите внимание, как он это делал:
60 
