15 
Моя голова со стуком ударилась о твердый пол, и, как ни странно, этому обстоятельству я и обязан своей жизнью. Удар прояснил мой мозг, а боль вызвала бешеную злобу. В эту минуту я был готов голыми руками разорвать врага, и, я думаю, что сделал бы это, если бы моя правая рука при попытке подняться с пола не нащупала холодный металл.
Не глядя, я уже знал, что в моем распоряжении револьвер убитого человека. Мой противник подскочил ко мне, направляя конец своего блестящего клинка прямо в сердце. С его губ сорвался жестокий насмешливый хохот, который я слышал внутри таинственной комнаты.
С этой злобной, полной ненависти усмешкой на тонких губах, он и умер, когда его сразила пуля револьвера.
Его тело свалилось на меня. Вероятно, при падении рукоятка его меча ударила меня по голове, потому что я потерял сознание.
4. Тувия
Меня привел в себя шум борьбы. В первую минуту я никак не мог сообразить, где нахожусь и откуда доносятся звуки. Прислушавшись, я понял, что борются за стеной, рядом с которой я лежал. Можно было различить шаркание ног, звериное рычание, звон оружия и тяжелое дыхание человека.
Встав на ноги, я быстро огляделся в комнате, в которой встретил такой теплый прием. Пленники и дикие животные были прикованы к противоположной стене, и их глаза, устремленные на меня, выражали любопытство, мрачную ярость, изумление и надежду.
Последнее чувство ясно отражалось на красивом и одухотворенном лице красной марсианки, которая спасла мне жизнь своим предупреждающим криком. Она была типичной представительницей этой прекрасной высшей марсианской расы, которая по внешности очень близка к белой расе земных людей, за исключением того, что цвет кожи у них имеет медно-красный оттенок. На ней не было никаких украшений, и поэтому я не мог установить, каково было ее положение в жизни. В настоящее время, очевидно, она была пленницей или рабыней.
Прошло несколько секунд, прежде чем я догадался о том, что означают звуки, доносившиеся из-за стены. Это, наверно, Тарс Таркас! Он, очевидно, отчаянно борется с дикими животными или с дикими людьми.
Издав ободряющий крик, я всей тяжестью навалился на потайную дверь, но так же безрезультатно, как если бы пытался сдвинуть скалу. Я лихорадочно принялся искать механизм вертящейся панели, но все мои поиски были бесплодны. Я занес уже меч, намереваясь пробить золотую стену, как голос молодой пленницы остановил меня:
– Сбереги свой меч, славный воин, он еще пригодится тебе! Не разбивай его о крепкий металл, который без труда поддается легкому нажиму руки человека, знающего секрет двери.
– Знаешь ли ты этот секрет? – спросил я.
– Да! Освободи меня, и я пропущу тебя в комнату ужасов, если ты этого пожелаешь. Ключи от моих оков ты найдешь на первом враге, убитым тобой. Но зачем ты хочешь идти обратно? Ты снова очутишься лицом к лицу со свирепым бенсом или с другим чудовищем, которого они выпустили в эту страшную ловушку.
– Мой друг сражается там один, – ответил я, лихорадочно ища ключи на теле мертвого сторожа этой мрачной ужасной комнаты.
На овальном кольце висело много ключей, но прекрасная марсианка быстро выбрала тот, который открыл большой замок у ее пояса и поспешила к секретной панели.
Она снова выбрала ключ на овальном кольце. На этот раз это была тонкая штучка, наподобие иглы, которую она всунула в почти незаметную скважину в стене. Дверь немедленно повернулась на оси, и смежная с ней часть пола, на которой я стоял, очутилась вместе со мной в комнате, где сражался Тарс Таркас.
Великий тарк прислонился спиной к одному из углов, а вокруг него полукругом стояли с полдюжины огромных чудовищ, ожидавших удобного случая к нападению. Их головы, залитые кровью, их окровавленные плечи свидетельствовали об их неосторожности и об искусстве зеленого воина. Тело моего друга тоже носило красноречивые следы лютого нападения, которому он подвергался.
Острые когти и жестокие клыки буквально разодрали в клочья его ногу, руку и грудь. Он так ослабел от потери крови и ужасного напряжения, что, не прислонись он к стене, вряд ли был бы в состоянии стоять. Но он все же продолжал смотреть на своих свирепых врагов с упорством и непреклонным мужеством людей своей расы. Он казался олицетворением старинной поговорки его племени, которая гласит: «Оставь тарку голову и одну руку, и он сумеет победить!»
Мой приход вызвал радостную улыбку на его лице, испещренном царапинами. Улыбка могла означать удовольствие, или просто ему стало смешно при виде моего окровавленного, всклокоченного вида.
15 
