очень нудно 
27 
Шов между тем слегка подтекает. Но всё в пределах допустимой нормы. И я, сплёвывая через левое плечо и молясь всем богам, пытаюсь всё это вот в таком состоянии сохранить, улучшить и выписать её к едрене фене, потому что неонатологи уже тоже готовы. И выбор их небогат – или выписать Милочкино вполне здоровое дитя, или сделать всей бригадой харакири.
Под видом перевязки (во время которой Милочка лежит со страдальческим выражением на лице и изгибается дугой при малейшем намёке на прикосновение) я накладываю пару отсроченных швов кое-где, кое-чего распускаю. Во время этих манипуляций она становится на «мостик», что при её габаритах нелегко.
На восьмые сутки я выписываю это чудо и сдаю с рук на руки Иван Иванычу, оказавшемуся, к слову сказать, приличным и вполне порядочным мужиком. Напутствую Милочку рекомендациями и говорю, мол, если что – приходи. А лучше – звони. А ещё лучше письма пиши. Из Австралии. Отправляй с почтовой черепахой.
Проходит пару дней. Я радостно шагаю ранним утром на работу. На мне новые великолепнейшие сапоги неимоверно модного фасона из прекраснейшей кожи, приобретённые на честно заработанные мною деньги Иван Иваныча. И, кажется, ничто не может испортить мне настроения. Ни серое небо, ни будничные лица, ни предстоящая пятиминутка, где меня обязательно будут за что-нибудь иметь часа полтора.
Но жизнь – циничная тётка с чёрным-чёрным чувством юмора! М-да… У приёма стоит чёрная-чёрная машина Иван Иваныча. У машины стоит чёрный-чёрный Иван Иваныч. Чёрным-чёрным ртом он шепчет мне чёрные-чёрные слова: «Милочке плохо. Я её привёз» Я заглядываю в чрево чёрной-чёрной машины. В ней, скрючившись, сидит белая-белая Милочка.
– Что, – спрашиваю,– деточка, случилось?
И вдруг Милочка, совсем по-детски всхлипнув, впервые за всё время тихо заплакала. Заплакала, как маленькая девочка, и только и смогла прошептать, стараясь не шевелиться, какие уж там «мостики»:
– Больно. Очень больно…
Знаете, что она сделала? Рассмотрев всё своё хозяйство, включая надлобковую область, в зеркале ещё раз, она узрела какой-то дефект в свежезатягивающемся рубце – в том месте, где я наложила отсроченные швы. Там себе спокойно заживало вторичным натяжением что положено, не создавая особых забот, кроме тех, что я порекомендовала приходящей к Милочке на дом акушерке. Но Милочка не привыкла ждать и отступать. Она решила помазать всё это дело йодом. Ну фиг ли не помазать, действительно?! А для «надёжности», как она изволила выразиться, Милочка вылила «себе туда» – то есть в рану – целый пузырёк пятипроцентного йода.
За месяц выходили, конечно. И её. И Иван Иваныча. Мы ж не изверги.
Носки, алчность и незапланированная беременность
Давным-давно, когда из всей ядерной физики была только лампочка Ильича, курили мы с анестезиологом на ступеньках приёмного покоя.
Чтобы вы знали – хирурги и анестезиологи вообще всё рабочее время посвящают курению. А в свободное от курения время – немного пишут, немного оперируют, немного обходят туда-сюда палаты. В общем, бездельничают. И, как все бездельники, очень нервничают, когда их отрывают от основного занятия – курения. Мы же перед перекуром как раз немного пооперировали – две плановых и одна ургентная. Немного пописали – аж дым из подшипников в запястье правой руки пошёл – и, наконец, приступили к главному занятию всей нашей жизни.
Курить с Серёжей было интересно. Анестезиолог от бога, балагур, кобель и вообще редкой интуиции и таланта личность.
Курим мы, значит, себе манерно, мечтая телеса под душем омыть, ибо постойте жарким августовским днём трижды в операционной, обёрнутые в многослойный компресс из пижамы, полиэтиленового фартука и хирургического халата, с бедуинским намордником на всю голову и в очках.
Курим и мечтаем. Вот, мол, душ, пожрать, вечерний обход и в койку в нарды играть, пока не началось…
Но тут карета «Скорой помощи» подъезжает. И мы понимаем – началось.
Ведут под белы рученьки – хотя по-хорошему на каталке бы надо в такой ситуации – очень дебелую женщину невнятного прикида. Не бомжиха вроде… Но какой-то на ней не то кафтан, не то ватник. Кеды какие-то войлочные. Ну да ладно. И не такое видали. Пока её акушерка с санитаркой раздевают – моют – на кушетку укладывают, я ребятам из «Скорой» бумажки подписываю. Мол, доставили в лучшем виде с предварительным диагнозом «влагалищное кровотечение невыясненной этиологии». Диагнозам «Скорой» можно поэму посвятить. Ребята они все отличные. Пашут, как лошади времён продразвёрстки и всё такое. Понять можно – тут не до диагнозов. Хоть «ХЗ» не пишут, и на том спасибо. Я доктора «Скорой» за халат – цап!
27 
