6 
На следующий день, позавтракав, надев школьную форму и красный галстук, Мэл отправился по указанным в записке адресам. Начал он с Тихонова, который жил ближе всего, если идти со стороны Березуевки.
Тихонов оказался живеньким толстеньким старичком ― краснощеким и с венчиком седых волос, обрамляющих куполообразную лысину. Жил он в большом трехэтажном доме, причем, похоже, весь дом принадлежал ему одному. Обихаживала ветерана некая молодка: Скворешников так и не разобрался, кем она ему приходится: дочерью, внучкой или неравной по возрасту женой. Едва заслышав о цели визита, Тихонов услал молодку варить борщ, а сам подвел Мэла к платяному шкафу, в котором, как выяснилось, хранился парадный ветеранский мундир со всеми наградами. Медалей и орденов было так много, что Скворешников усомнился, а можно ли такой мундир носить ― не согнется ли носитель под тяжестью. «Эх ты, молодежь!» ― сказал Тихонов, снял мундир с плечиков и легко так, звеня медалями и ничуть не смущаясь постороннего, переоделся. Мэл убедился, что мундир сидит на старике как влитой, а награды совсем не мешают при ходьбе и к полу не гнут. Внимание сразу привлек один огромный и красивый орден ― с большими лучами, чьим-то портретом и стилизованным изображением шпиля кремлевской башни. На вопрос, что это за орден, ветеран объяснил, что это орден Кутузова третьей степени, и получил он его за Париж, за захват силами подчиненной роты вокзала Аустерлиц. После этого Тихонов оживился и начал рассказывать о всяких приключениях, которые он с бойцами претерпел после захвата вокзала: о том, как без единого выстрела пленили местных полицейских; о том, как нашли цистерну с чистейшим спиртом и охраняли ее от посягательств своих же из разведроты, а те ребята отличались крутым нравом, и неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не вмешательство штабных, которые, в конечном итоге, эту цистерну и прикарманили; о том, как случайно сожгли Национальную библиотеку, здание которой находилось как раз напротив вокзала, пытаясь выкурить из нее отряд легионеров, прорывавшихся из центра французской столицы к ее южным окраинам. Рассказывал Тихонов очень эмоционально, старческое лицо его раскраснелось еще больше, глаза будто светились, он резко отмахивал рукой, живописуя героизм подчиненных ему бойцов и свой личный героизм. Было видно, что делает он это не впервые и сам же получает большое удовольствие, вызывая из забытья причудливые образы прошлого.
«А пойдем, молодежь, я тебе свой архив покажу», ― призвал Тихонов. Они поднялись на второй этаж, где стоял многоярусный книжный стеллаж, подобный библиотечному. Однако на нем совсем не было книг, а лежали толстые папки-скоросшиватели, адреса в хороших коленкоровых переплетах, имелись и красивые дипломы в рамках с подставками. Ветеран снял с полки ближайшую папку, и Мэл увидел, что в ней хранятся пожелтевшие вырезки из периодических изданий: от «Пионерской зорьки» до «Калужской правды». Слегка повысив голос, Тихонов начал зачитывать тексты заметок, посвященных его подвигам и награждениям. Тут Мэл заскучал ― газетный слог всегда быстро утомлял его. Но, чтобы не обижать хорошего человека, достал «левую» тетрадку и сделал вид, будто конспектирует. За что позднее был вознагражден горячим наваристым борщом и новой порцией затейливых рассказов.
После Тихонова юноша почувствовал себя слегка утомившимся, но откладывать остальных ветеранов в долгий ящик не стал, сразу направившись к дому Стопаря, который удачно соседствовал с домом Богданова в конце улицы.
Стопарь обитал в старой, на вид чуть ли не дореволюционной, хибаре. Не обнаружив электрического звонка, Мэл долго стучался в ворота, пока наконец к нему не вышел нескладный, невеликого роста старичок, отличавшийся ухоженной бородкой и мохнатыми бровями, скрадывавшими черты лица. Стопарь выслушал объяснения Мэла, стоя на улице и подозрительно зыркая вокруг.
«Пионэр, значит? ― переспросил ветеран. ― Из пионэрской организации, значит? Ну-ну, заходи, пионэр!»
Мэлу сразу не понравился этот второй ветеран, но делать нечего, и он воспользовался приглашением.
«Ты как, пионэр, один ходишь? ― поинтересовался Стопарь, пропуская Скворешникова вперед себя. ― Никто тебя не подстраховывает?»
Мэл выразил свое недоумение; он не понимал, почему его должен кто-то подстраховывать.
«Время неспокойное, ― сообщил Стопарь. ― Враги кругом. Надо проявлять бдительность, пионэр».
6 
