очень нудно 
11 
Она уже просила его позволить ей уехать, но он отказал. Бежать без Адриенны было немыслимо, а никто ни за какие деньги не помог бы ей бежать с дочерью короля. Еще Фиби боялась, что муж отнимет у нее дочь. И ни один суд не вернул бы ей ребенка. Все чаще женщина подумывала о самоубийстве. Только так она могла бы получить свободу. Теперь она мечтала о смерти с такой же одержимостью, как когда-то мечтала о любви. Иногда в жаркие, бесконечно длящиеся дни она смотрела на свои пилюли и думала, что почувствует, если проглотит их все сразу, чтобы окончательно и полностью погрузиться в туманный мир грез. В восхитительный мир. Иногда Фиби высыпала пилюли на ладонь, пересчитывала их, ласково прикасалась к ним пальцами. Но ради дочери она должна жить. И Фиби накачивалась транквилизаторами, чтобы хоть как-то терпеть и окончательно не сломаться.
– Мне хочется на воздух, – сказала Фиби дочери. – Пойдем в сад..
Адриенна послушно поднялась. Но и в саду было нестерпимо жарко. Глаза Фиби заболели от слишком яркого света, и она снова с тоской вспомнила о прохладном ветерке с Тихого океана. Когда-то у нее был дом в Малибу. Она любила сидеть у большого окна и смотреть, как в океане вздымаются и набухают волны.
Здесь были цветы, роскошь, экзотика, и отовсюду струились ароматы. Стены, окружавшие сад, были высокими, их строили, чтобы не искушать женщин видом проходивших мимо мужчин. Таков был образ жизни, предписываемый исламом. Женщина считалась слабым и чувственным созданием, неспособным проявить достаточную силу или интеллект, чтобы сохранить свою добродетель. Ее охраняли мужчины.
Воздух в саду вибрировал от птичьего пения. Когда Фиби впервые увидела этот благоухающий сад, напоенный пьянящими ароматами, она подумала, что попала в рай. Вокруг простирались зыбучие пески, а здесь цвели жасмин, олеандр, гибискус, миниатюрные апельсиновые и лимонные деревья. Теперь она знала, что их плоды были жесткими и горькими, как глаза ее мужа.
Фиби потянуло к фонтану. Когда Абду привез ее в свою страну и сделал королевой, он подарил ей этот фонтан, который и стал символом его любви к ней. Любовь давно иссякла, а фонтан жил, солнечный свет играл и переливался в струях его воды. Она все еще была женой Абду, но ее брак стал для нее темницей.
Вертя на пальце кольцо с бриллиантом, Фиби смотрела, как вода низвергается в маленький пруд. Адриенна начала кидать туда камешки, стараясь спугнуть ярко окрашенных рыбок.
– Мне не нравится Мери, – в раздумье проговорила девочка. – Она выпячивает живот и улыбается вот так. – Адриенна скривила личико, и Фиби рассмеялась.
– У тебя здорово получается. Как у настоящей актрисы! – Мать поцеловала дочку в макушку.
Отводя волосы Адриенны со лба, Фиби подумала, что у нее глаза отца, и вспомнила то время, когда Абду смотрел на нее с нежностью и любовью.
– В Америке люди вставали бы в очереди, чтобы поглядеть на тебя, – сказала она дочке.
Адриенне понравилась эта мысль, и она заулыбалась.
– Так, как выстраивались, чтобы посмотреть на тебя?
– Да.
Фиби снова уставилась на воду. Иногда ей было трудно вспомнить, кем она когда-то была…
– Да, они приходили посмотреть на меня. Мне всегда хотелось доставить людям удовольствие, Эдди.
– Помнишь, когда приезжала журналистка, она сказала, что по тебе там скучают.
Это было год или два назад. А может, и больше. Прошлое постепенно затягивалось дымкой, и она с трудом вспоминала события последних лет. Абду согласился на интервью, чтобы положить конец сплетням о своем браке. Фиби не ожидала, что девочка помнит все это. Как же так? Ведь Эдди была тогда совсем крошкой.
– Ты разве запомнила ее?
– Она говорила так странно и слишком быстро. Волосы у нее были коротко подстрижены, как у мальчика. Она рассердилась, потому что ей разрешили сделать всего несколько кадров и отобрали камеру. Она сказала, что ты самая красивая женщина на свете и все тебе завидуют. Спросила, носишь ли ты покрывало.
– Неужели ты все это помнишь?
Фиби тоже хорошо помнила журналистку, помнила о том, как сочинила историю о жаре и пыли, объясняя, что носит покрывало только потому, что хочет сохранить хороший цвет лица.
– Она еще сюда вернется? – спросила Адриенна.
– Может быть, когда-нибудь и вернется.
Но Фиби знала, что людям свойственно забывать. К тому же в Голливуде появилось много новых хороших актрис. Она даже знала кое-кого из них: Абду разрешал ей иногда получать письма из Америки.
11 
