128 
Ее пальцы дрожали, но она заставила себя успокоиться. Она не хотела делать это трясущимися руками.
Она просунула ключ в первый из трех замков, вырезанных в стекле. Свет прошел через металл по ее пальцам, яркий, как надежда. И она повернула ключ.
Она услышала звук, по крайней мере, ей так показалось. Но это было не более чем слабое дуновение. Когда он затих, ключ растворился в ее руке.
Первый замок пропал, осталось два.
— Он исчез. Просто исчез.
— И это снова символ, для нас, — сказала Ровена и мягко положила руку на ларец. — Для них. Осталось два.
— Мы будем… — Они рыдают за этим стеклом, подумала Дана. Она почти слышала их, и это разрывало ей сердце. — Мы будем определять, кто из нас будет следующей?
— Не сегодня. Вы должны дать отдых вашим разумам и сердцам. — Ровена повернулась к Питту. — В гостиной должно быть шампанское. Ты не присмотришь за нашими гостями? Я бы хотела сказать Мэлори несколько слов наедине, прежде чем мы присоединимся к вам.
Она сама подняла стеклянный ларец и поместила его обратно в сундук. Когда они остались с Мэлори наедине, она обернулась.
— Питт сказал, мы перед вами в долгу, который никогда не сможем оплатить. Это правда.
— Я согласилась на поиск ключа, и я уже получила вознаграждение, — ответила Мэлори. Она посмотрела на сундук, представила ларец, находящийся внутри. — Сейчас мне кажется неправильным брать деньги.
— Деньги для нас ничто, поверьте мне. Одни брали их и не делали ничего. Другие пытались и потерпели неудачу. А вы сделали что-то смелое и интересное с помощью этих денег.
Она подошла ближе, взяла руки Мэлори в свои.
— Это радует меня. Но когда я говорила о долге, то не имела в виду доллары и центы. Если бы не я, не было бы запертых душ, не было бы ни замков, ни ключей. И вы не столкнулись бы с тем, с чем вам пришлось столкнуться сегодня.
— Вы любите их. — Мэлори посмотрела в сторону сундука.
— Как сестер. Милых младших сестер. Что ж… — Она отошла, чтобы посмотреть на портрет. — Я надеюсь увидеть их вновь такими. Я могу дать вам дар, Мэлори. Это мое право. Вы отказались от предложения Кейна.
— Это была иллюзия.
— Но это может стать реальностью. — Она обернулась. — Я могу сделать это реальным. Что вы чувствуете, что знаете, что есть внутри вас. Я могу дать вам ту силу, что у вас была в его иллюзии.
Почувствовав головокружение, Мэлори нащупала подлокотник кресла и медленно опустилась в него.
— Вы можете дать мне талант.
— Я понимаю тебя, я знаю эту радость и боль — иметь эту красоту внутри себя, чувствовать, как она рвется из тебя. — Она засмеялась. — Знаю эту борьбу, когда выпускаешь ее наружу, когда каждый кусочек подобен бриллианту. Вы можете обладать этим. Это мой дар вам.
На какое-то мгновение, мысли об этом нахлынули на Мэлори, опьяняющие, как вино, обольстительные, как любовь. Она видела взгляд Ровена, такой спокойный, такой уверенный, видела мягкую улыбку на ее лице.
— Вы предлагаете мне свой дар, — поняла Мэлори. — Вот что вы имеете в виду. Вы отдадите мне свой талант, свои способности.
— Он будет вашим.
— Нет, он никогда не будет моим. Я всегда буду знать это. Я… нарисовала их, потому что могла видеть их. Так, как я могла видеть их в своем первом сне. Как если бы я была там, в картине. И я нарисовала ключ. Я выковала ключ, я смогла это сделать, потому что я любила достаточно сильно. Я выбрала свет вместо тени. Разве не так?
— Да, это так.
— Сейчас, стоя перед выбором, и зная, что прошлое решение оказалось правильным, я не могу взять то, что принадлежит вам. Но все равно спасибо, — сказала она, поднимаясь. — Приятно знать, что я могу быть счастлива, делая то, что делаю. Я собираюсь открыть прекрасный магазин, и положить начало успешному бизнесу. И хорошей жизни, — добавила она.
— Я не возражаю. Может, тогда вы примите это? — предложила Ровена, улыбнувшись, когда Мэлори облегченно вздохнула.
— «Поющая богиня». — Она кинулась к обрамленному холсту, лежащему на столе. — Картина, которую я нарисовала, когда Кейн…
— Ты ее нарисовала. — Ровена присоединилась к ней и положила руку на ее плечо. — В чем бы ни состоял его обман, это был твой образ, и именно твое сердце нашло ответ. Но если иметь ее, видеть ее — болезненно для тебя, я могу избавиться от картины.
— Нет, это не болезненно. Это великолепный подарок. Ровена, ведь это была иллюзия. А вы принесли ее в мою реальность. Она материальна. Она существует. — Напрягшись, она отступила назад и посмотрела прямо в глаза Ровены. — А вы можете… делали ли вы то же самое с эмоциями?
128 
