24 
Этот вариант выглядел словно сценарий голливудского фильма, и существовало множество опасностей, из-за которых все могло сорваться, а оба корабля погибнуть. Достаточно всего одной ошибки, и страшная катастрофа в пустоте надолго, если не навсегда, сбросит американскую космонавтику с тех высот, которые она ценой неимоверных усилий достигла.
Тем не менее О’Кифи склонялся именно к последнему варианту – возможно, ему уже виделся фильм, который обязательно снимут в Голливуде, если всё пройдет гладко, и который сделает его не просто еще одним директором НАСА, но исторической фигурой, сродни Вернеру фон Брауну. К тому же часть ответственности за жизни экипажа «Колумбии» перекладывалась на плечи астронавтов-спасателей, которым предстоит выполнить самую тяжелую часть работы.
Кстати, о спасателях. Комиссия присвоила этой внеплановой миссии обозначение STS-300, и теперь следовало подобрать экипаж для «Атлантиса», состоящий из двух пилотов и двух специалистов, имеющих опыт работы в открытом космосе. Почти сразу было признано, что лучше всего экипаж для STS-300 комплектовать из астронавтов, летавших на «Колумбии» в марте 2002 года ремонтировать орбитальный телескоп «Хаббл». Во-первых, они хорошо знали терпящий катастрофу шаттл. Во-вторых, провели в пустоте околоземного пространства уникальную операцию и, соответственно, получили ни с чем не сравнимый опыт, который всё еще оставался свежим, не стертым участием в новых программах. Учитывая эти обстоятельства, командиром миссии спасения был предварительно назначен Скотт Альтман, имевший за плечами три полета и возглавлявший экспедицию к «Хабблу», пилотом – Дуэйн Кэрри, специалистами – Джон Грунсфелд и Рик Линнехан; они работали на орбите в паре и хорошо знали сильные и слабые стороны друг друга. Утром этим четверым сделают предложение (не прикажут – в таком деле нельзя приказывать), и они, разумеется, согласятся, потому что от участия в таком деле не отказываются…
22 января 2003 года, штат Флорида, США
Дэйва Адамски разбудил телефонный звонок. Он сел на разворошенной постели, слепо пошарил вокруг и схватил трубку:
– Слушаю.
– Доброе утро, господин Адамски, – произнес смутно знакомый голос с акцентом. – Извините за беспокойство, но я не могу ждать. Это Маринин.
– Сколько сейчас? – поинтересовался Адамски, зевая.
– Уже шесть, – сообщил корреспондент «Московских новостей» деловито. – Не могли бы мы встретиться на континенте? Например, через час, в кафетерии «У роз»?
– Бог мой! Что за срочность?
– Я всё объясню при встрече.
И Маринин положил трубку.
Проклиная «русских шпионов» и их «шпионские манеры», Адамски тем не менее поднялся и пошлепал в душ. Будучи человеком бессемейным, он жил в гостинице для сотрудников Центра Кеннеди, и часа ему вполне хватило, чтобы умыться-побриться, вывезти машину из подземного гаража и добраться до «континента» – то есть до города Орландо, находящегося в сорока минутах езды по шоссе номер 50.
Маринин действительно ждал его за столиком в кафетерии «У роз» – довольно непритязательной забегаловке на окраине, имевшей только одно достоинство: кофе здесь наливали круглые сутки.
– О’кей, – сказал Адамски, присаживаясь на свободный стул. – Надеюсь, были причины вытащить меня из постели в несусветную рань?
– Мне казалось, настоящие американцы никогда не спят, – без малейших признаков иронии заявил Маринин. – А причины у меня были. Вам кофе заказать?
– Не надо, – Адамски поежился, потому что по утрам во Флориде было довольно зябко. – Выкладывайте.
– После запуска «Колумбии» я собирался вернуться в Вашингтон. Но мое начальство… э-э-э… в Москве попросило задержаться еще на несколько дней. А этой ночью ко мне пришло письмо по электронной почте. В нем мне приказали оставаться в Центре Кеннеди до тех пор, пока не разрешится кризис…
– Кризис? – удивился Дэйв. – Какой кризис?
– Кажется, «Колумбии» угрожает серьезная опасность. Хазбанд и другие могут погибнуть.
– Что за чушь? Программа миссии выполняется в полном объеме…
– Уже не выполняется! – остановил собеседника Маринин. – Думаю, вам вскоре сообщат об этом. Однако я вызвал вас по другой причине. И это нельзя рассказывать по телефону.
Адамски всё еще не перекипел от обрушившейся на него новости, но больше от возмущения тем обстоятельством, что московский журналист знает больше, чем сотрудник пресс-службы Космического Центра, а потому принял новое высказывание Маринина в штыки:
24 
