очень нудно 
35 
— Но кто стал окончательным победителем? — Он окинул ее взглядом — от косы до босых ног и обратно. — Макароны готовы.
— А теперь добавь туда бефстроганов.
— А что будешь делать ты?
— Покормлю Бизёр, иначе она от тебя не отвяжется. Она знает, что ты готовишь обед, а еда — это ее слабость. — Габриэль подошла к шкафчику возле задней двери и достала пакет с сухим кошачьим кормом. — После того как я ее покормлю, приготовлю салат, — сказала она, вскрывая пакет.
Она насыпала корм в фарфоровую миску, и когда кошка начала есть, открыла холодильник и достала упаковку резаного салата.
— Я так и думал.
Габриэль взглянула на Джо, который стоял у плиты и помешивал в кастрюле деревянной ложкой. Щетина, затемнившая смуглые щеки, подчеркивала чувственные линии его губ.
— Ты о чем?
— О латуке. Я так и думал, что он уже порезан. Знаешь, чтобы меня пригласили на обед, а потом попросили самому его приготовить, — такое со мной впервые.
Вообще-то она не думала о нем как о госте. Скорее как о неизбежной компании.
— Как странно!
— Да, странно. — Он показал ложкой на маленький столик в углу. — Что это за склянки?
— Это эфирные масла для фестиваля «Кер», — объяснила она, выкладывая латук на две салатницы. — Я готовлю собственные ароматерапевтические средства и лекарственные масла. Сегодня у меня появилось свободное время, чтобы проверить действие солнцезащитного масла, которое я приготовила из кунжута, ростков пшеницы и лаванды. Именно этим я и занималась в бассейне.
— Ну и как?
Она оттянула вниз горловину своей футболки и осмотрела разительно-белый участок тела, который был прикрыт купальником и граничил с загорелой грудью.
— Я не обгорела. — Габриэль взглянула на Джо, но он не смотрел ни на ее лицо, ни на линию ее загара. Его пылкий пристальный взгляд был прикован к ее обнаженному животу, и девушку обдало горячей волной. — Чем тебе заправить caлат? — выдавила она
Он дернул плечом и сосредоточил внимание на кастрюле с мясом. Может, этот знойный жадный взгляд ей только привиделся?
— Майонезом.
— Э… — Она отвернулась к холодильнику, пытаясь скрыть смущение. — У меня есть только итальянский соус — простой и обезжиренный.
— Зачем спрашивать, если у меня все равно нет выбора?
— У тебя есть выбор. — Раз уж он так ловко делает вид, что между ними ничего не произошло, то она последует его примеру. Правда, у него явно побольше актерского таланта, Чем у нее. — Ты можешь заказать простой итальянский соус или итальянский обезжиренный.
— Давай простой.
— Отлично.
Габриэль заправила салат, потом отнесла салатницы в столовую и поставила их на стол, заваленный бумагами: ей не часто доводилось принимать гостей. Она собрала свои каталоги и рецепты на масла и положила их в выдвижной ящик. Как только стол освободился, девушка поставила на середину короткую свечу из пчелиного воска и зажгла ее, потом принесла льняные салфетки, пару серебряных колец Для них и старинные серебряные столовые приборы, доставшиеся по наследству от бабушки. Взяв с полки две фирменные тарелки, расписанные красными маками, она сказала себе, что отнюдь не пытается произвести впечатление на детектива, просто ей редко выпадает случаи красиво накрыть стол. Других причин нет.
Держа в руках свой самый изысканный фарфоровый сервиз, она вернулась на кухню. Джо стоял там, где она его оставила, спиной к ней. Габриэль задержалась в дверях, оглядывая его темные волосы, шею, широкие плечи и спину. Глаза ее невольно скользнули к задним карманам его джинсов и дальше вниз, по длинным ногам. Она не могла припомнить, когда в последний раз обедала с симпатичным мужчиной. Последние два ее друга не в счет: их трудно было назвать красавцами. Конечно, ей нравилось слушать разговоры Харолда о духовном просветлении — не слишком заумные и назидательные. Но Фрэнсис права: Харолд был для нее слишком стар.
До Харолда она встречалась с Риком Хатауэем, милым парнем с заурядной внешностью, который ремонтировал старинные часы. Но от взглядов этих двоих у нее не учащался пульс, не трепетало внутри и не пылали щеки. Ее интерес к Харолду и Рику не был сексуальным, и ни с одним из них у нее не зашло дальше поцелуев.
Несколько лет назад она перестала судить о мужчине по его внешним данным, оценивая прежде всего качества души. Раньше же, до ее обращения в консерваторы, она так сильно ненавидела мытье посуды, что пользовалась исключительно бумажными тарелками. Парни, с которыми она встречалась в те дни, вряд ли заметили бы разницу между веджвудским и китайским фарфором. На том этапе своей жизни она считала себя серьезной художницей и выбирала мужчин по чисто эстетическим соображениям. Среди них не было ни одной духовно просветленной личности, а кое-кто и не блистал умом. Но ни личность, ни ум не имели значения.
35 
