20 
Казначей вел нас прямо к алтарю.
Там уже изрядно потрудились викинги: уволокли всё сколько-нибудь ценное. Мозаичный пол был скользким от крови. Теперь это святое место больше напоминало бойню. Повсюду лежали тела убитых и умирающих. Все – ободранные догола.
Один из раненых вдруг очнулся, ухватил нашего проводника за ногу, выкрикнул что-то по-своему.
Казначей глянул на него дико, дернулся… Но подталкивающий его викинг отреагировал по-нормански. Махнул мечом, отделив руку от туловища.
Казначей, взвизгнув, стряхнул мертвую конечность и нырнул вглубь алтаря.
Ага, тайничок! Даже не тайничок, а подземный ход. Винтовая лестница уходила вниз. Кто-то предусмотрительный приготовил связку факелов. Осталось только зажечь.
Что мы и сделали.
Перед спуском перестроились. Впереди двигался один из людей Тьёрви. За ним – трясущийся казначей. Потом – сам Тьёрви, я, Вихорёк (он увязался за нами, и я его понимал), а замыкал шествие второй человек Тьёрви.
– Здесь не так давно прошли люди, – заметил хёвдинг, потянув носом воздух. – Давайте-ка поторопимся.
И мы поторопились.
Через пять минут муки совести, терзавшие меня по поводу разграбления святой обители, растаяли без следа.
Потому что мы оказались в монастырской тюрьме.
Слуги Божьи не должны так обращаться с людьми. А если они творят подобное, то приход викингов вполне можно рассматривать как кару Господню.
Те, кто гнил здесь, не совершили ничего против Бога. Чтобы оказаться в этом зловонном подземелье, было достаточно украсть краюху черствого хлеба. Или оттолкнуть кого-то из святых отцов. Или не вернуть долг. Таких публично калечили и бросали умирать в крысиные клетки – в назидание другим должникам.
Всё это шепотом поведал мне Вихорёк, пока мы шли меж вонючих нор, сопровождаемые проклятьями и безумным хохотом. Однако я уверен: знай здешние сидельцы, кто мы такие – нам воздавали бы хвалу. Месть свершилась.
Но не до конца.
– Т-ш-ш! – Тьёрви ухватил брата-казначея за шею, останавливая.
Безупречный слух викинга и сейчас не подвел.
Впереди были люди. Мы тихонько подобрались поближе.
Точно. В широком и низком подземном зале тусовалась целая толпа. Вернее, не тусовалась, а работала.
Кипучая деятельность при свете факелов.
Человек тридцать что-то активно перетаскивали.
– Кто это? – шепотом поинтересовался Тьёрви у нашего трясущегося проводника.
– На-настоятель … З-золото… – Зубы казначея клацнули.
– Мышка решила обмануть кошку, – процедил хёвдинг. – Главного жреца – живьем. Он денег стоит.
Я не успел спросить, как отличить настоятеля от прочих. Тьёрви и его орлы уже кинулись в бой. Правда, перед броском хёвдинг не забыл приголубить пленника по бритому кумполу.
– Будь здесь! – велел я Вихорьку, перепрыгнул через обмякшую тушку монаха и поспешил за соратниками.
Нас ждали. Дюжина франков в кожано-бляшечных бронях явно из числа монастырской стражи. А я-то думал, что все они пали, защищая храм.
И епископ тоже хорош! Бросил своих умирать подопечных и смылся.
Франки встретили нас слаженным строем… Который Тьёрви и его парни проломили, даже не сбавив хода.
Я чуть замешкался, потому что уцелевшие после контакта с моими друзьями франки (примерно половина) решительно набросились на меня.
Зря они это сделали. В темноте они ни черта не видели и большая часть ударов досталась их же приятелям. А вот мой Вдоводел действовал безошибочно. Я проскочил через сбившийся строй, оставив моих противников выяснять отношения исключительно между собой, и, вырвавшись на оперативный простор, принялся рубить всё, что двигалось. Вернее, всё, что двигалось недостаточно быстро, ведь по ней, родимой, по скорости, я даже в полумраке безошибочно распознавал своих.
Настоятеля взяли живьем. Ему и еще парочке монастырских иерархов хватило ума забиться в угол, когда стало ясно, что выход (равно как и вход) из сокровищницы надежно перекрыт скандинавским железом.
Вот так жадность губит служителей культа. Дернули бы они сразу наутек – оказались бы на свободе. За алтарем прятался не единственный вход в подземелья. Еще два вели к конюшни и прямо в келью настоятеля. А самый длинный коридор выводил вообще за пределы монастыря. К речке. А там беглецов уже поджидала спрятанная в зарослях парусная лодка. И ни одного нормана поблизости!
20 
