Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
43 
– А бабы есть? – спросил Стюрмир по-франкски. Ученость, значит, продемонстрировал. Наши все уже во французском немного наловчились. На грабительский словарь лексикона хватит. Бабы входят в первый список. Викинги – они любвеобильные. Хотя при необходимости могут месяцами «поститься». А у меня вот с тягой к противоположному полу в последнее время какой-то спад. Как глаза закрою: не дивы прекрасные перед внутренним взором предстают, а кровавые сцены «пира победителей».
Но моих соратников кровь да кишки не напрягают. Они могут и похоть утолить, и кишки выпустить, и тут же, на труп присев, шмат полусырого мяса слопать. А чего? Тут кровь, там кровь… Дело привычное.
Черноногие пахари засмущались. Не рискнули соврать. Нету в монастыре баб.
Залопотали быстро-быстро, по своему, так что даже я со второго на третье понимал. Но подключился Вихорек и перетолмачил: мол, бабы есть, но такие некачественные, что благородным шевалье точно не понравятся.
С моей точки зрения «качественных» женщин в среде местных поселян в принципе быть не могло. Замуж их выдавали чуть ли не в двенадцать лет, старухами они становились в тридцать. Плюс голод, болезни, изнурительная работа…
Но викинги менее придирчивы.
– А лучших баб, небось, в лесу спрятали? – поинтересовался Ульфхам Треска.
Судя по перепуганным рожам поселян, так оно и было.
– Хватит! – вмешался в допрос Хрёрек. – Ты, ты и ты! Покажете дорогу!
Не соврали землепашцы. Имелся монастырь. Небольшой, но пригожий. И в отличие от обители, с которую мы брали вместе с Хальфданом, куда более доступный. Ограда хилая. Сам храм, правда, каменный, но к обороне не подготовленный. Слишком много дверей. Его обитатели, вероятно, посчитали, что враги в эти чащобы не доберутся и не стали вкладываться в оборону. Исключительно мирный вид у обители. Поля вокруг, луга, коровки пасутся. Просто рай на земле…
В который вторглись аж три сотни чертей из пекла.
Сопротивления нам практически не оказали. Кому тут сопротивляться? Сотня с хвостиком монахов, раза в два больше обслуги да несколько мужиков с дубьем – при воротах.
Эти, как нас увидали, так тут же дубинки побросали – и дернули к лесу.
Дальше – грустно. Дальше – мясня.
Первый этап грабежа. Всё, что могло противиться, устранено. Покрошено в фарш. Деловитые викинги мечутся среди обезумевших от ужаса обитателей монастыря, прихватывая, на что упадет глаз, безжалостно калеча церковные реликвии и мимоходом срубая тех, кому не повезло оказался между разбойником и вожделенным трофеем. Впрочем, некоторые монахи бросались к реликвиям совершенно сознательно. Надеялись: Бог защитит. Ну да, конечно! Сотни других не защитил, а тебя – непременно.
Хряп! И расчлененное тело, в агонии, оползает на алтарь, а убийца, наступив умирающему на грудь, умело вышибает самоцветы из обрызганного кровью распятия.
А строгий лик Христа взирает на побоище с фрески и… ничего. Хотя это здесь – ничего, а там, где обитают души, наверняка другой расклад сил.
Я, как обычно, стоял в сторонке и приглядывал за общим развитием событий. Мало ли – подоспеет откуда-нибудь вооруженный отряд защитников? Или руководство монастыря пожелает по-тихому сдернуть с места событий, пока длится первый хаотический этап разграбления. На втором этапе это будет уже невозможно. Всех пленников изолируют, рассортируют и определят: кого – в рабы, кого – в расход, а кого (этим особенно не повезло!) – в работу. Вот уж кто тысячу раз пожалеет, что его не зарубили!
Страшнее только, если то же самое – но в женском монастыре.
К счастью меня от такого судьба пока миловала. Женских монастырей на нашем пути еще не попадалось. А то бы я даже не знаю, что делал. Не исключено, что погиб бы в неравном бою с собственными друзьями.
Тут мой наметанный на необычное глаз упал на нечто неординарное…
Этот монах среди прочей вопящей и визжащей братии выглядел как орел в стае воронов.
Он не визжал, не вопил, не суетился. Стоял спокойно, я бы даже сказал – гордо. Не выказывая страха. С чего бы? Оружия при нем не было. Одет весьма скромно, даже бедно. Но я собственными глазами увидел, как набежавший викинг, вместо того, чтобы привычно срубить помеху топором, просто отпихнул монаха плечом с дороги. Монах качнулся, однако не упал, следовательно, толчок был – легонький. А лицо монаха осталось таким же: уверенно-безмятежным. Казалось, видит он не резню и поругание святынь, а нечто совсем другое: чистое и светлое. Очень интересный персонаж!
43 
