176 
Шойнц кивнул, соглашаясь с выводами своего адъютанта и помощника.
— Больше никаких сигналов не было?
— За последние дни, по утверждению погранцов, нет. Это первый. Обычно нарушители или не знают ничего о сигнальной защите границы или просто не способны ее обойти, или же обладают достаточно подробной информацией, а возможно и поддержкой чародеев, чтобы не потревожить ее. Защиту, конечно, периодически перенастраивают, меняют структуру, но это помогает ненадолго. К сожалению, на этом участке границы она достаточно простая, так как место глухое, даже во время войны тут было относительно тихо. Вот и не выделяют средств на приведение ее в состояние, близкое к основным точкам соприкосновения империй. С высокой долей уверенности искусник, отвечающий за сеть на заставе, утверждает, что такой сигнал ему еще не попадался — очень похоже на то, что кто-то на ощупь пробует ее нейтрализовать или обойти.
— В какую сторону движется нарушитель?
— Неизвестно. Срабатывание наблюдалось только на одном участке, как только сработает защита на другом, сразу станет ясно.
Шойнц задумчиво покивал. Что бы там ни было, но проверить они обязаны. Причем придется выдвигаться так, как будто они действительно идут на перехват — всеми силами. Даже если этот вызов — пустышка. Профессора радовало лишь то, что это первый сигнал с момента их прибытия сюда, и он надеялся, именно тот, что им нужен. Было бы совсем нехорошо мотаться по каждым звоночкам сигнальной сети — команда, несмотря на всю подготовку, просто может не выдержать. Горы обладают одним неприятным свойством — несмотря на кажущиеся небольшими расстояния, их преодоление может надолго затянуться и выпить все силы. Это не город. И если насчет своего отряда Шойнц был абсолютно уверен, то в отношении Белусской команды — нет.
— Собирай отряд. И пригласи ко мне капитана Лирка. — Несмотря на одинаковые звания, капитан Лирк, командир Белусского отряда, полностью подчинялся Шойнцу. О полномочиях имперского специального отряда СИ он был своевременно поставлен в известность. Кроме того, он не являлся аристократом и спокойно принял временную смену своего статуса — командовать благородными то еще дело. Впрочем, особых терок и непонимания между двумя капитанами не возникало, каждый понимал всю важность поставленной задачи и то, как необходимо четкое взаимодействие всех воинов для достижения цели, и что не менее важно — при этом остаться в живых. Никто не сомневался, что если они столкнуться с чародеем, сумевшим так эпатажно бежать из тюрьмы, потерь не избежать. И как минимизировать их — зависит только от них самих.
Для Шойнца же главным вопросом и проблемой оставалось то, что не было известно, идет чародей один или в составе группы поддержки, совершившей налет на тюрьму. В то, что это чистое совпадение — нападение и побег, он справедливо не верил — слишком мала вероятность. Но вот то, что потом отряд и чародей могли разделиться — вполне возможно. Также возможно, что отряд мог остаться отвлекать силы преследования на себя, дав остальным спокойно бежать через границу. Кстати, то, что сработала сигнализация, как раз говорило в пользу этого соображения, и, скорее всего, сигналку специально зацепили, чтобы оттянуть в свою сторону поисковую группу. Повелитель Чар вполне может прозевать искусную защиту, если не знает о ней, все-таки чародейство — не Искусство. С другой стороны, отряд нападающих такой оплошности совершить не мог, ибо заранее готовился к преодолению границы. И поэтому Шойнц сомневался. Кроме того, непосредственно перед отправлением из Маркина капитан переговорил с некоторыми членами комиссии и узнал не афишируемую пока информацию — вполне вероятно, что бежавший чародей может быть и не чародеем вовсе, а Академиком Искусства, а то и вообще непонятно кем. Шойнц познакомился с одним очень интересным и толковым сыщиком из местных, так тот имел собственное мнение о возможностях беглеца, по многим пунктам резко противоположное мнению остальных членов комиссии. Шойнц конечно, сомневался в том, что разрушения в городе — действия беглеца, а не бога, с которым он столкнулся, но и не отбрасывал категорически. Одно то, что человек остался жив после "бодания" с богом, говорит о многом.
Ник
Приближался вечер, и недолго осталось ждать момента, когда резкие, контрастные тени от гор вытянутся параллельно земле, закрыв ее от последних лучей солнца. Ночь в горах наступает быстро, поэтому место ночлега мы стали искать заблаговременно. Позади остался долгий путь через каменистые расщелины, покрытые зеленью невысокие горы, скорее даже холмы, два раза пришлось карабкаться по почти отвесным склонам, перекрывшим дорогу. Попавшийся по дороге горный ручеек заменил нам во флягах уже невкусную теплую воду. И вот так незаметно мы преодолели несколько десятков километров. Для гор, не предназначенных для хождения по ним человека, этот результат очень даже неплох. Если бы не магия, вряд ли мы бы смогли пройти даже половину этого пути. Везде скалы, каменные осыпи, иногда — откуда-то взявшаяся в этой местности земля покрывала мелкие горы, давая жизненное пространство траве, а порой и небольшим кривым деревцам. Из фауны нам встречались только горные козлы — родственники умерщвленных Кариной во имя моего здоровья. Пусть земля им будет пухом! Аминь.
176 
