25 
Войдя в салон, Камилла обнаружила, что все уже ждут ее – капитан корабля, его старший лейтенант, баронесса и капитан Чеверли. Впервые в жизни она увидела, что привлекала к себе такое повышенное внимание.
Все стояли, включая баронессу, пока Камилла не села на отведенное ей место. Обращаясь к ней, все кланялись, и атмосфера была бы, наверное, очень официальной и скованной, если бы Камилла, едва осознавая, что она делает, не бросила умоляющий взгляд на капитана Чеверли, пока капитан корабля, заикаясь от волнения, на ломаном английском языке произносил напыщенные комплименты в ее адрес.
Словно понимая затруднительность ее положения, капитан Чеверли начал разговор о море, о приливах, о морской службе. Вскоре, к облегчению Камиллы, о ней совершенно забыли, и она спокойно принялась за ужин, который поразил ее своим изобилием. Внимательные стюарды приносили одно блюдо за другим, пока Камилла не воскликнула:
– Я заявляю, капитан, что, если вы в Мелденштейне всегда столько едите, я скоро стану толстой, как бык-чемпион!
– Я рад, если вы довольны, мэм, – ответил капитан.
Когда ужин закончился, он сказал:
– Надеюсь, мэм, вы великодушно извините меня. Через час вода достигнет самого высокого уровня, и чем скорее мы отправимся в путь, тем лучше. Поскольку наша яхта очень большая, мы можем отплыть только во время прилива, а кроме того, мне были даны указания поторопиться.
– В таком случае спокойной ночи, капитан, – улыбнулась Камилла. – И спасибо вам.
– Если мы собираемся отплыть, я немедленно должна лечь в постель, – с тревогой произнесла баронесса. – Вы хотите, чтобы я вас проводила до вашей каюты?
– Нет, я сама найду дорогу, благодарю вас, – ответила Камилла, – Надеюсь, вы будете спать хорошо.
– Буду с вами откровенна и признаюсь, что собираюсь принять немного настойки опия. Хочу надеяться, что не понадоблюсь вам сегодня ночью.
– Нет, я уверена, что буду спать спокойно, – сказала Камилла. – Спокойной ночи и еще раз большое спасибо.
К удивлению Камиллы, баронесса сделала реверанс, после чего удалилась из комнаты. Когда дверь за ней закрылась, девушка посмотрела на капитана Чеверли. Удивление по-прежнему было написано на ее лице.
– Мне что, постоянно будут кланяться? – спросила она. – Я как-то не подумала об этом.
– Баронесса стала вести себя в соответствии с этикетом сразу же, как только оказалась на территории Мелденштейна, – объяснил Хьюго Чеверли. – Этого следовало ожидать, и вы скоро привыкнете.
– Надеюсь, – с сомнением проговорила Камилла. – Тем не менее, мне кажется странным, что все будут склоняться передо мной, поскольку я совсем не такая уж важная особа. Я считала, что этот жест принят только по отношению к лицам королевской крови.
– Вы забываете, что станете царственной особой, когда выйдете замуж, – сказал Хьюго Чеверли. – Жена принимает статус своего супруга.
Камилла прошлась по каюте. Потолок в ней был низким, и когда Хьюго Чеверли поднялся, ему пришлось следить за тем, чтобы не задеть головой дубовую балку. Но миниатюрность Камиллы позволяла ей двигаться совершенно свободно, не боясь удариться обо что-нибудь. Она подошла к иллюминатору и посмотрела на темнеющее море.
– На волнах белые гребешки, – заметила она. – Мы будем идти по бурному морю?
– Не настолько бурному, чтобы доставить беспокойство кому-либо, кроме баронессы, – ответил Хьюго Чеверли.
Последовала небольшая пауза, а потом Камилла поинтересовалась, долго ли продлится их путешествие.
– Завтра рано утром мы будем в Антверпене, – сказал Хьюго Чеверли. – Если, конечно, ветер будет попутным.
– А потом?
– Путешествие в Мелденштейн довольно продолжительно. Мы будем гнать лошадей во весь опор. Я надеюсь, что поездка не слишком утомит вас.
Она ничего не ответила, и он продолжал:
– Разрешите мне выразить свое восхищение вашим умением держать себя, которое вы проявили во время церемонии сегодня вечером. Теперь я понимаю, что князь выбрал самую подходящую невесту, которая будет восхитительно исполнять свои обязанности.
– Князь выбрал? – повторила Камилла. – Я думала, что его мать выбрала меня. Разве у него есть какое-либо мнение по этому вопросу?
В голосе Камиллы прозвучало раздражение, и Хьюго Чеверли слегка заколебался. Его ответ был весьма неожиданным.
– Разве имеет какое-либо значение, чье это было предложение? – осведомился он.
25 
