Последние отзывы

  85  

Уже вторую неделю старик корпит над изготовлением моей фантастической родословной, которая, оказывается, берет начало со времен исторической любви личного Боевого Кота русского царя Петра Первого к любимой Кошке короля Швеции — Карла Двенадцатого!

Руджеро колет мне витамины и, по-моему, какие-то стимуляторы, потому что мне теперь снова постоянно хочется трахаться. Так как я сам чувствую, как здоровею от этих уколов, то разрешаю Руджеро делать мне инъекции без всякой клетки-фиксатора.

Хельга ежедневно расчесывает меня и раз в три дня моет специальным составом, от которого шерсть блестит, как полированная. Эрих точно проследил, что я жру с большим удовольствием, и теперь кормит меня только этим, не пытаясь даже впихнуть в меня то, что лопают все остальные наши Коты и Кошки — всякие разные «Вискас», «Китикэт», «Пурина», «Кэт-Шоу», «Феликс» или «Имас»...

Уже несколько дней весь дом от келлера (подвала) до чердака, включая всю прилегающую к дому территорию, чуть ли не круглосуточно оглашается нескончаемыми спорами — оперировать меня или нет?

Существует четыре мнения. Честный Эрих считает, что продавать меня нужно в добротном отреставрированном виде— то есть с зашитым ухом, которое было разорвано три года назад в Петербурге, в драке с одним кретином Ротвейлером. А шерсть перед продажей можно на шов начесать. Хельга это делает обычно превосходно. Никто ничего и не заметит...

Руджеро Манфреди день и ночь вопит о необходимости прооперировать мне другое ухо и сделать его точно таким же, как и разорванное. Тогда два разорванных уха у одного кота можно будет выдавать за специфический признак породы ДИКОГО КОТА, что резко поднимет ко мне интерес и цену при продаже!

Хельга категорически возражает против какой-либо операции и требует, чтобы Меня оставили в покое. Она считает, что шрам на морде и одно разорванное ухо — превосходный показатель несомненных бойцовских качеств и мужественности кота, ведущего свой двухсотлетний род от боевого окружения русского царя и скандинавской фаворитки короля Швеции...

Четвертое мнение — мое. Оно полностью совпадает с мнением Хельги и поэтому не требует повторения.

Как только Шрёдеры и Манфреди убедились в том, что я пока не собираюсь никуда смыливаться, мне предоставили ту степень свободы, которая меня вполне устраивала.

Участок при доме был достаточно велик, и в хорошую погоду сюда, на свежий воздух, выносились из подвала клетки с разной отловленной и ворованной живностью, предназначенной для перепродажи. Тут были и Кошки, и Кролики, и даже одна клетка с молоденькой Лисичкой, на которую никак не находился покупатель, и она целыми днями тоненько и тоскливо лаяла, словно обиженная собачонка...

Кошек мыли специальными шампунями, расчесывали, делали им антивирусные и противолишайные прививки, иногда, для дела, подкрашивали. Тут Хельга достигла такого уровня мастерства, что ни одним даже очень сведущим кошатникам такой подкрас ни разу не был замечен!

Иногда Кошек выпускали из клеток на редкое теперь солнышко, и они, ошарашенные внезапной свободой, томно ползали по траве на брюхе и с перепугу передвигались медленнее черепахи.

Вот тут наступал мой звездно-половой час!

Не торопясь, вдумчиво и сосредоточенно, я перетрахивал в один присест четыре, пять элитных, высшего, так называемого шоу-класса Кошек — от британских ориенталов и шотландских вислоухих до голубых длинношерстных Персианок, под восторженные крики Хельги:

— Руджеро!.. Руджеро!!! Я умоляю тебя, иди скорее сюда!.. Посмотри, посмотри, КАК ЭТО НУЖНО ДЕЛАТЬ!

Обычно Руджеро Манфреди вылетал из дому с криком:

— Шайзе-Карамбо!.. Он нам всех кошек перепортит!.. — и рвался ко мне.

Но Хельга перехватывала его за шиворот и ласково предупреждала:

— Если ты хоть немножечко помешаешь ему, я тебе тут же оторву яйца! Смотри, смотри, как это делает настоящий мужик!!!

Под защитой Хельга я спокойненько дотрахивал последнюю Кошку, отваливался от нее и, уже приводя себя в порядок, видел, как Руджеро и Хельга чуть ли бегом скрывались в доме на половине, принадлежащей Хельге.

Ровно через пятнадцать секунд оттуда начинали доноситься нежные немецкие подвывания Хельги и страстно-итальянское рычание Манфреди...

Тогда из своей половины дома в сад выходил Эрих с откупоренной пивной бутылкой, садился напротив меня прямо на траву, и пока я умывался и прилизывался, Эрих прихлебывал пиво из горлышка бутылки и укоризненно говорил мне:

  85