очень нудно 
28 
– Эсме, неужели все это правда? Я не верю! – Отец бессильно обхватил голову руками.
– Папа, ты что, и впрямь думаешь, будто я чья-то любовница? Да это же полный бред!
– Зато все остальное – правда! – не сдавалась Мил.
– Что именно? – Эсме бросила на тетку гневный взгляд.
– Ты же сама созналась, что ходила на этот самый Лой Кратонг.
– Ходила, но…
– Вот видишь, – в глазах отца стояла боль, – ты не можешь этого отрицать! Твоя тетя привела убедительные доказательства…
– Неужели ты считаешь, папа, что я способна тебе солгать? Между мной и лордом Уинтропом ничего не было, слышишь, ничего! Не говоря уже о том, что у меня и в помине нет никакого любовника – женатого или неженатого…
Джеймс покачал головой:
– Я уже не знаю, Эсме, чему верить, чему нет. Допустим даже, Харриет все придумала или, услышав что-то и сама толком не разобравшись, раздула до невероятных размеров. Но то, что ты ходила ночью на этот праздник не спросясь, заставляет меня подозревать… Словом, это, видимо, не единственное, что ты делаешь за моей спиной. Ты солгала мне, Эсме, уверяла, будто терпеть не можешь лорда Уинтропа, а на самом деле ты бегаешь к нему на тайные свидания и потом, когда он появляется здесь, делаешь вид, словно почти с ним не знакома…
– Отец, – в глазах Эсме стояли слезы, – Богом клянусь, я не лгала тебе. Я в самом деле недолюбливаю лорда Уинтропа и, уж во всяком случае, не стала бы бегать к нему ни на какие свидания. Почему ты не веришь мне? Да, я действительно ходила на Лой Кратонг и встретила там лорда Уинтропа – но встретила совершенно случайно. Ко мне и к моим подругам пристали пьяные матросы, лорд Уинтроп случайно оказался рядом и защитил нас, а затем мы сразу пошли домой. Ламун и Мей все это время были со мной – спроси их, они могут подтвердить мою невиновность…
– Разумеется, – саркастически усмехнулась Мириам, – они это подтвердят! Похоже, эти две дикарки дороже для тебя, чем твои родные. Да для этих дикарей солгать – раз плюнуть!
– Уверяю тебя, папа, – Эсме продолжала разговаривать с отцом, не обращая внимания на Мириам, – между мной и лордом Уинтропом тогда ничего не было! Неужели ты считаешь, что я способна отдать свою честь первому встречному?
– «Тогда»… – нахмурился Джеймс. – А вчера вечером?
– Да, мы уединились на минутку…
– Вот видишь!
– Но и здесь ничего не было, ничего! Я всего лишь просила его никому не рассказывать, что он видел меня на пристани, немного расплакалась, он предложил мне платок, а я забыла его вернуть… Вот и все!
– Точно все? – Взгляд отца стал еще жестче.
Эсме вдруг почувствовала, что невольно краснеет. Если бы не этот злополучный поцелуй…
– Вот видишь, ты покраснела! – мрачно усмехнулся Джеймс. – Какие еще нужны доказательства?
– Это совсем не то, о чем ты подумал, папа! Неужели ты веришь, что я способна опозорить тебя? Спроси у самого лорда Уинтропа – он расскажет тебе все как есть. Кое-какие черты мне в нем действительно не нравятся, но по большому счету он все-таки человек благородный…
– Конечно, он будет все отрицать! Разве я смогу доказать, он или не он обесчестил мою дочь? Тем более что ты его покрываешь…
– Что ты говоришь, отец! Если бы он действительно меня обесчестил, зачем бы я стала его покрывать? Лорд Уинтроп ни и чем не виновен! – Эсме больше не могла сдерживаться, слезы хлынули из ее глаз в три ручья. – Неужели ты веришь этой злой женщине, неужели не видишь, что она всеми путями старается меня оклеветать?
Мириам попробовала что-то возразить, но Джеймс, подняв руку, остановил ее. Он смотрел на дочь, и в глазах его стояла жалость, которая унижала Эсме в тысячу раз больше, чем любой гнев.
– Бедняжка, – проговорил он, – теперь я вижу: ты точь-в-точь такая, как твоя покойная мать: такая же красивая – и такая же доверчивая. Стоит ли удивляться, что этому ловеласу Уинтропу ничего не стоило завлечь тебя в свои сети?
– В какие сети? Папа, у меня никогда не было любовника, никогда! Все, что наговорила здесь Мириам, гнусная ложь, и я не знаю, кому вдруг понадобилось все это придумывать и зачем…
С минуту Джеймс молча смотрел на дочь. Судя по всему, ее слезы тронули его, но даже теперь он ей не верил.
– Увы, девочка, – Монтроуз покачал головой, – как оказалось, не все ложь. Я было не поверил, что ты ходила на этот чертов праздник, но ты сама это признала. Как теперь, скажи на милость, я поверю, что все остальное – ложь? Мириам оказалась права – тебя, красавица, и впрямь нужно держать в ежовых рукавицах, иначе из тебя вырастет такая же гулящая женщина, как твоя мать. Раньше я сомневался, что она покончила с собой из-за любовника, но, по-видимому, так оно и было…
28 
