Глава 2

Их пути не пересекались до самого обеда, в котором принимало участие всё семейство: его сёстры — Амелия, Уин и Поппи, их мужья — Кэм Роан, Кев Меррипен и Гарри Ратледж. Кэтрин Маркс с Беатрис сидели за дальним концом стола.

Пока ещё ни одна из сестёр Лео не выбрала себе в мужья обычного мужчину. Роан и Меррипен были цыганами, которым легко удалось приспособиться к эксцентричному семейству Хатауэйев. А мужем Поппи стал экстравагантный хозяин отеля, могущественный человек, врагам которого, он по общему мнению, нравился больше, чем друзьям.

Неужели Кэтрин Маркс на самом деле была сестрой Ратледжа?

На протяжении всего обеда Лео внимательно всматривался в каждого из них, стараясь отыскать роднящие черты. «Проклятье, я не нахожу ни капельки сходства», — думал он. Высокие скулы, прямая линия бровей, слегка кошачий разрез глаз.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал Лео Амелии, как только закончился обед. — Наедине.

Её голубые глаза расширились от любопытства.

— Хорошо. Пойдём прогуляемся? На улице ещё светло.

Лео согласно кивнул.

Будучи самыми старшими представителями семейства Хэтауэй, Лео с Амелией, тем не менее, по-разному смотрели на жизнь. Однако, невзирая на это, он очень любил её, не говоря уже о том, что считал своим самым близким другом. Амелия обладала здравым смыслом и никогда не стеснялась высказать всё, что думает.

Никто не мог предположить, что их прагматично настроенная старшая сестра потеряет голову от Кэма Роана, лихого цыгана. Но Кэму удалось обольстить Амелию и жениться на ней, прежде чем та сама поняла, что случилось. Он уверенно взял бразды правления  в свои руки, сумев наладить достаточно упорядоченную жизнь, о достижении которой Хатауэйи прежде могли только мечтать. Хотя с его слишком длинными тёмными волосами и бриллиантовой серьгой в ухе, он едва ли был олицетворением семейного патриарха. Но именно необычность позволила ему управлять Хатауэйями так умело. Теперь у него с Амелией рос девятимесячный сын, Рай, унаследовавший тёмные волосы отца и голубые глаза матери.

Прогуливаясь с Амелией вдоль подъездной аллеи, Лео мельком бросал собственнический взгляд на окружающую их местность.Летом солнце в Гемпшире не садилось до девяти вечера, освещая мозаику из лесов, вересковых пустошей и травяных лугов. Реки и ручьи украшали пейзаж, питая болота и заливные луга, изобилующие представителями дикой природы. Имение Рэмси было не самым большим в Гемпшире, зато одним из самых красивых: помимо трёх тысяч акров пашен в него входили земли, покрытые многовековым строевым лесом ^[2].

В прошлом году, узнав о положении арендаторов, Лео произвёл усовершенствования в ирригации и дренаже, восстановил ограждения, ворота и здания… и, чёрт побери, он узнал намного больше о сельском хозяйстве, чем хотел. И всё из-за беспощадных наставлений Меррипена.

Меррипен, с детства живущий с Хатауэйями, взял на себя обязанность изучить всё возможное об управлении имением. А теперь он был полон решимости передать накопленные знания Лео.

— Пока ты не польёшь эту землю своим потом и кровью, она не станет твоей, — сказал однажды Меррипен.

— И всё? — саркастически спросил Лео. — Только кровь и пот? Уверен, у меня найдётся ещё парочка телесных жидкостей для пожертвования, если это так необходимо.

Но в глубине души сознавал, что Меррипен прав. Чувство собственности, родства не могло возникнуть иначе.

Лео глубоко вздохнул, засовывая руки в карманы. Обед привёл его в беспокойное, раздражённое состояние.

— Ты, наверное, поссорился с мисс Маркс, — заметила Амелия. — Обычно вы пикируетесь за столом. А сегодня вечером оба были молчаливы. Не думаю, что она хоть раз подняла взгляд от своей тарелки.

— Это была не ссора, — кратко отозвался Лео.

— Тогда что?

— Она рассказала мне, под принуждением, что Ратледж — её брат.

Амелия взглянула на него с подозрением:

— Каким принуждением?

— Неважно. Ты слышала, что я только что сказал? Гарри Ратледж…

— У мисс Маркс достаточно трудностей и без тебя, чтобы добавлять их, — сказала Амелия. — Надеюсь, что ты не был с ней жесток, Лео. Иначе…

— Я жесток к Маркс? Это обо мне ты должна волноваться. После общения с ней я обычно ухожу вывернутым наизнанку, — его негодование усилилось, когда он заметил, что сестра пытается скрыть улыбку. — Я так понимаю, тебе было известно, что Ратледж и Маркс связаны родством.

  6