5

Хорошая грунтовая дорога понемногу поднималась вверх. Фаргал то шел, то бежал по ней, пока между ним и столицей Карн-Апаласара не оказалось около десяти миль. Тогда эгерини свернул с дороги в лес и двинулся дальше в почти полной темноте, определяя направление на прогалинах по знакомым звездам. Поначалу Фаргал двигался очень осторожно, боясь повредить подошвы: он давно не ходил босиком. Но спустя некоторое время действие наркотика ослабело, и снова проснулась боль. Теперь Фаргалу стало не до того, чтоб выбирать место, куда поставить ногу. Боль запустила огненные когти в его тело и жгла, жгла…

Фаргал сбросил с себя пропитавшуюся сукровицей и кровью хламиду – стало чуть полегче. Юноша шел как в кошмарном сне. Перед глазами плавали черные полосы. Казалось, его сжигают живьем. Фаргал шел. Милю, две, три… Лес кончился, сменившись ровными рядами виноградников. Здесь было светлей, и росла мягкая трава, оплетающая ноги.

«Не упасть, не упасть…» – думал Фаргал.

Он боялся, что встать уже не сможет. Эгерини почти ничего не видел. Он не заметил, как кончились виноградники и снова начался лес. Все существо Фаргала сосредоточилось на том, чтобы заставить тело двигаться. Лес. Темнота. Боль, обливающая огнем при каждом шаге. Сколько он прошел? Этого Фаргал сказать не мог. Время перестало существовать.

Как сквозь сон эгерини услышал плеск воды. Он бессознательно двинулся на звук, споткнулся… и упал прямо в ручей. Холодная вода обняла его, в голове немного прояснилось. Некоторое время эгерини лежал, не шевелясь. Боль притихла, холод загнал ее внутрь. Фаргал вновь обрел способность думать.

Оказалось, что он потерял кнут и нож. А может быть, сам выбросил, чтобы легче было идти: предыдущие два часа полностью выпали из сознания. Ручей спас его. Эгерини вспомнил о погоне. Они не должны его найти. Не должны! Что-то такое рассказывал ему Большой… Ручей… А, вспомнил!

Фаргал вошел в ручей и принялся считать шаги. Когда набралось две тысячи, он применил трюк, о котором рассказывал Большой.

Сам-то ручей – не загадка. Умный следопыт пустит собак по обоим берегам и сразу определит, где вышел беглец. Поэтому Фаргал, выйдя в одном месте, сделал пару заячьих петель, вернулся по собственным следам, прошел еще шагов двести, прямо из воды вскарабкался на дерево (кто бы знал, чего это стоило его истерзанному телу), продвинулся поверху сколько мог, спрыгнул, вернулся обратно к ручью и прошел по нему еще полмили, до истока. Юноша никогда не был в роли преследуемого, но он нутром чуял, какими должны быть петли и сколько надо пройти по бегущей воде. Он хитрил, как лис, и обманул людей и собак. Будь на месте Фаргала кто-либо другой, этого оказалось бы недостаточно. Но один подарок Таймат по-прежнему оставался с ним, и дар этот, невидимый обычным человеческим взглядом, сберег юноше жизнь.

Рассвет Фаргал встретил на вершине пологого холма почти в двадцати милях от городских стен. Незадолго до этого он решил передохнуть, привалившись к стволу огромного дуба, между серых мшелых корней. Но едва Фаргал расслабился, боль зверем набросилась на него. Черные круги вновь поплыли перед глазами, мышцы налились свинцом, а на исполосованной спине словно костер развели. Фаргал застонал, перевалился на бок, но раны, оставленные раскаленными клещами, тут же напомнили о себе. Фаргал безумно устал, он хотел спать, ему нужно было уснуть, чтобы восстановить силы. Но уснуть юноша не мог. Почти час просидел он в тумане страданий и полубеспамятства, пока туман сумерек не истаял и трава вокруг снова не стала зеленой.

  52