49 
— И я! Видит бог, как я люблю тебя! — ответил лорд Хейвуд. — Но у меня ничего нет, что я мог бы дать тебе!
— У тебя есть все… все, о чем я только могла мечтать… или хотела… или представляла себе, что когда-нибудь найду…
Ему показалось, что Лалита с трудом подавляет рыдания. После паузы она добавила:
— Я никогда не представляла себе, что… любовь может быть так восхитительна!
— Так же, как и я, — ответил лорд Хейвуд, нежно глядя ей в глаза. — И я никогда не любил никого так, как люблю тебя.
— Это правда? — прошептала она.
— Мне очень хочется убедить тебя, что это правда. Но, сокровище мое, мы должны быть благоразумны.
— Зачем? — удивилась она.
У нее было предчувствие, что он сейчас скажет то, чего она совсем не хотела услышать. Не давая ему ответить, Лалита подняла руку и нежно дотронулась до его лица, едва различимого во мраке комнаты.
— Ты правда меня любишь? — спросила она.
— Я люблю тебя, но у меня есть здравый смысл и, возможно, чувство порядочности. Что я могу предложить тебе? Ты ведь знаешь, в каком состоянии мои дела.
— Но в тебе одном — вся моя жизнь…все, что бы я хотела получить в этой жизни и о чем когда-либо мечтала, — прошептала Лалита.
— Ах, моя любимая, как я могу быть уверен в этом? — спросил он.
Лорд Хейвуд позволил ей откинуться на подушки, а сам, склонившись над ней, вновь стал покрывать поцелуями ее губы, глаза, шею, снова губы… Его поцелуи были нежными, но настойчивыми… и страстными.
По ее учащенному дыханию, по тому, как она сжала пальцы у него на плечах, он понял, что возбудил в ней чувства, которые очень сильно отличались от того, что она когда-либо ранее испытывала. И это несколько отрезвило его.
Внезапно он оторвался от ее губ и откинулся навзничь на подушки, тяжело дыша. Пытаясь справиться с собой, он старался не глядеть на девушку, на ее прелестное лицо, на манящие своей нежностью губы, на ее трепещущую, соблазнительную грудь, отчетливо вырисовывающуюся сквозь полупрозрачную ткань ночной рубашки. Судорожно сглотнув, он отвернулся и уставился в окно.
Дождь прекратился, тучи рассеялись. Высоко в вышине сверкали звезды на черном бархате неба.
— Это не должно было случиться! — повторил лорд Хейвуд. — Но, сокровище мое, как бы это ни было дурно, я ничего не мог с собой сделать!
— Ты хочешь сказать, что это дурно… для тебя… меня любить? — спросила тихо Лалита. — Но я не верю, что в этом чувстве… таком совершенном…. таком божественном, может быть что-то дурное!
Он не ответил, и она продолжила:
— Сегодня, когда ты помогал мне убираться в часовне, я поняла, что ты благородный, великодушный и что ни один другой мужчина на свете не может быть таким… замечательным! Но даже тогда я еще не понимала, что то, что я чувствую к тебе… это и есть любовь.
Она подняла руку и коснулась его лица.
— В любви не может быть… ничего дурного… я уверена в этом.
— Дело не в самой любви, — отвечал лорд Хейвуд, и Лалита почувствовала, что слова даются ему с трудом. — Все дело в том, что я не могу просить тебя стать моей женой, зная, какие лишения и нужду тебе придется терпеть вместе со мной.
— А ты… хочешь, чтобы я… стала твоей женой? — еле слышно спросила Лалита, чувствуя, как от волнения у нее кружится голова.
— Конечно, я хочу этого! — ответил он пылко. — Больше всего на свете я хочу, чтобы ты принадлежала мне, стала моей единственной любовью на всю оставшуюся жизнь.
Он улыбнулся, затем добавил:
— Такое со мной случается впервые в жизни, чтобы я просил кого-то выйти за меня замуж или даже просто желал назвать кого-нибудь моей женой. Но я знаю только одно, любовь моя: даже не подозревая об этом, я всегда ждал тебя. Именно тебя.
— Я рада, я так рада! — воскликнула Лалита. — Только представь, что, если бы мы встретились, когда ты был бы уже женат! Это было бы ужасно!
Когда она говорила, то думала о леди Ирен, и, догадавшись об этом, лорд Хейвуд резко сказал:
— Забудь о ней! Ей не удастся испортить нам жизнь, и я ни за что не позволю ей причинить тебе вред!
— Мне ничего не угрожает, — сказала Лалита, — пока ты… не захочешь бросить меня или… не отошлешь домой.
Последние слова она произнесла таким тоном, что лорд Хейвуд понял: она боится, что он действительно может это сделать.
— И это как раз именно то, что я обязан был бы сделать, — сказал он, но не слишком уверенным тоном.
— Ничто… никакие силы в мире меня не заставят оставить тебя… теперь! — заявила Лалита. — Все, что я хочу, это остаться с тобой в аббатстве… и жить долго и счастливо… как говорится в сказках.
49 
