236 
Неожиданно шест с пленником швырнули на землю, заставив Ярика задохнуться от боли. Носильщики выхватили ножи и ловко перерезали удерживающие пленника веревки. Затем, подхватив под руки, они подтащили его к столбам и привязали к свисавшим ремням. Через несколько минут руки и ноги Ярослава оказались широко растянуты в стороны, а тело застыло в подвешенном состоянии в паре локтей над землей. Почти все эльфы развернулись и ушли, остались лишь два сторожа с магическими жезлами. Ярослав почувствовал, что жить ему осталось не так уж и долго. Все происходящее слишком напоминало прелюдию к какому-то особенно извращенному способу казни. В душе заскреблись коготочки страха, упорно сопротивляясь попыткам разума сохранять спокойствие и невозмутимость.
До самого вечера ничего не происходило. Ярик оставался наедине с собственной болью и страхом (окаменевшие охранники не в счет). Когда Тасс коснулся края горизонта, к пленнику приблизилась группа эльфов. Аура власти и древности, говорящей не о старости и дряхлости, а о могуществе, окружала вновь пришедших. Восемь эльфов, восемь могущественнейших существ, которые наверняка не понаслышке знали об Эпохе Войн, собрались, чтобы решить судьбу плененного человека. Пять мужчин и три женщины стали пристально рассматривать привязанного Ярослава, чье сознание извивалось под бичами боли. Его дисциплинированный разум, привыкший контролировать каждую частичку тела, пасовал перед изощренной магией эльфов. Два эльфийских стража в совершенстве владели магией своих жезлов и болью пресекали все попытки Ярика сосредоточиться на собственной Силе. Их метод в корне отличался от способа гвонков, но от этого не становился менее действенным.
Хриплое дыхание Ярослава далеко разносилось по поляне, а запах собственного пота разъедал ноздри. С приходом этой восьмерки стало еще хуже, видно, стражи решили не рисковать и усилили нажим. Ярик, сдерживая крик, зашарил взглядом по фигурам пришедших, пытаясь хоть как-то занять или отвлечь изнемогающий разум. Но детали ускользали. Плыли перед глазами лица, смазывались цвета. Лишь две вещи буквально врезались в сознание Ярика: медальоны на шеях эльфийских властителей и их запах. Бывший раб не мог ничего внятно осмысливать, он лишь запоминал, намертво впечатывал в память, давая обет ничего не забыть! Серебряный цветок, сильно смахивающий на лотос, лиловая перевернутая капля, напоминающая клык, голубой глаз в обрамлении из черного серебра, зеленая змейка, золотая то ли чаша, то ли кубок, три пера из неизвестного металла, кроваво-красная жаба с черными глазами, темно-синий скат – эти образы погружались в глубины разума во всей своей яркости и мельчайших деталях.
Неожиданно тихий мелодичный разговор эльфов, который они вели уже довольно долго, прервала короткая фраза:
– И’еллах!
Одно слово прекратило все разговоры, а на Ярика повеяло запредельной жутью и неминуемым концом.
– И’еллах! И’еллах! И’еллах! – раздалось еще несколько голосов и, вынося окончательный вердикт, еще четырежды: – И’еллах!..
Эльфы развернулись и покинули поляну, и сразу же подошли двое облаченных в белоснежные одежды эльфийских магов, чьи слепящие ауры жгли Ярика почище огня костра. У каждого мага в одной руке был богато украшенный посох, а в другой – крупный, голодно мерцающий камень. Подняв руки с камнями над головами, маги начали нараспев произносить слова заклинания. В такт словам стали пульсировать и камни. Задрожали, отзываясь, столбы, к которым привязали Ярика, а по ремням побежали струйки энергии. Когда дрожь начала перебивать даже ту боль, что вызывали жезлы стражей, Ярик ощутил, как резко ослабло давление на разум и, не раздумывая, ударил магией вокруг. У него не было времени как-то нацеливать свой удар или придавать энергии хоть какую-то форму, он просто зачерпнул как можно больше Силы и швырнул ее во врага.
Совсем рядом раздался слабый взрыв, и на кожу полетели соленые брызги. Сразу же кто-то завопил, и… у Ярика все это вылетело из головы. Не прерывая чтения заклятия, не обращая внимания на одного из стражей, чья голова просто взорвалась, и на истошные крики катающегося по земле второго, маги в белом дружно качнули верхушками посохов, и во взбунтовавшегося пленника ударили голубые молнии. Разряды энергии окутали тело Ярика, заставив его мышцы содрогаться от адской боли. В это же время маги подошли к столбам и вложили камни в небольшие чаши на вершинах столбов. Тут же взлетели вверх руки с зажатыми посохами, застыли в крайней точке и резко опустились. Полыхнули адским светом камни, и кровавый туман устремился от столбов по ремням к телу человека. Глаза Ярика сразу же закатились, а сам он забился в путах. Мерзкий хрип огласил поляну и стих. Кисти рук налились чернотой, а на коже набухли мерзкие точки язв.
236 
