29 
Кристофер стоял напротив Беатрикс и всеми силами старался удержаться от откровенных, нескромных взглядов. Впрочем, ничего не получалось. С тем же успехом она могла бы выйти в холл в нижнем белье. Это было бы даже лучше, потому что не выглядело бы столь необычно и эротично, как стройная женственная фигура в мужской одежде. А главное, она ни капли не смущалась. Черт возьми, что же это за загадочная особа?
Красивая и в то же время непредсказуемая, она возбуждала сложные чувства: раздражение, восхищение… вожделение. Густые тяжелые волосы, не желавшие покоряться шпилькам и заколкам, раскрасневшиеся от возни щеки… воплощение сияющего женственного здоровья.
— Зачем вы здесь? — коротко спросила Беатрикс.
— Пришел попросить прощения. Вчера я вел себя невежливо.
— Больше того, грубо.
— Да, конечно. Искренне сожалею. — Ответа не последовало, и Кристофер мучительно попытался подыскать единственно верные слова. А ведь когда-то он славился умением вести светскую беседу! — Слишком много времени я провел в военных лагерях, а после возвращения из Крыма то и дело злюсь без всякого повода и говорю глупости. Печально, потому что слова очень много для меня значат, чтобы так небрежно ими разбрасываться.
Возможно, воображение обманывало, но ему показалось, что синие глаза слегка оттаяли.
— Не стоит просить прощения за то, что я вам не нравлюсь. Достаточно извиниться за невежливое обращение.
— За грубость, — уточнил Кристофер. — Но это не так.
— Что не так? — нахмурилась Беатрикс.
— То, что вы мне не нравитесь. Я слишком плохо вас знаю, а потому не имею оснований для симпатии или антипатии.
— Не сомневаюсь, что, узнав лучше, вы получите больше оснований для антипатии. А потому имеет смысл сократить путь и сразу признать, что мы друг другу неприятны. Разумный подход освободит от болезненных промежуточных этапов.
Монолог прозвучал так искренне и убедительно, что трудно было не заинтересоваться.
— Боюсь, не могу согласиться.
— Почему же?
— Всего лишь потому, что, услышав те доводы, которые вы изволили привести, я почувствовал, как в душе зарождается дружелюбие.
— Ничего, это случайно и скоро пройдет, — отмахнулась Беатрикс.
Решительный тон показался забавным.
— Что-то не проходит. Наоборот, становится все сильнее и сильнее. Вот сейчас я уже абсолютно уверен, что отношусь к вам с горячей симпатией.
Беатрикс взглянула скептически.
— А как же мой ежик? Он вам тоже симпатичен?
— Душевная привязанность к грызунам требует времени.
— Медуза — не грызун. Она — иглокожее.
— А зачем вы принесли ее на пикник? — не удержался от вопроса Кристофер.
— Потому что считала, что общество воспитанного, добропорядочного животного намного приятнее компании тех людей, которых предстояло встретить. — В уголках губ появилась улыбка. — И не ошиблась. — Она немного помолчала. — Мы собираемся пить чай. Не желаете присоединиться?
Гость покачал головой прежде, чем хозяйка закончила приглашение. Начнутся бесконечные вопросы, придется подыскивать осторожные, нейтральные ответы. Одна лишь мысль о долгом разговоре вызывала страх.
— Спасибо, но вынужден отказаться. Дело в том, что…
— Совместное чаепитие — необходимое условие прощения, — отрезала Беатрикс. Синие глаза смотрели строго и требовательно.
Удивленный и растерянный, Кристофер попытался понять, на каком основании молодая, не знающая жизни особа двадцати с небольшим лет позволяет себе отдавать приказы бывалому воину.
И все же день выдался необычным и увлекательным. Так почему бы и не остаться? Его нигде не ждали. Лучше провести время в этом забавном доме, чем возвращаться к себе, в темные мрачные комнаты.
— Что ж, раз так, — заговорил он и испуганно замолчал, потому что Беатрикс неожиданно подошла почти вплотную.
— Ах, какая досада! — Она внимательно посмотрела на отвороты твидового сюртука и принялась яростно чистить. — На вас козья шерсть!
Кристофер забыл, что человеку положено дышать.
— Мисс Хатауэй…
В стремлении уничтожить последствия общения с братьями меньшими она оказалась слишком близко. Впрочем, ему и этого было мало. Что, если обнять, прижать к груди и уткнуться носом в сияющую копну темных, с каштановым отливом, волос?
— Не двигайтесь, — строго предупредила Беатрикс, продолжая нещадно колотить по сюртуку. — Уже почти отчистила.
29 
