89 
— Был дураком, — удрученно признался Кристофер.
— Брат называл тебя разбойником.
— А все потому, что уродился в отца.
— Ничего подобного. Джон по крайней мере так не считал. Он даже сказал, что тебя несправедливо сравнивали с отцом; на самом деле ты совсем на него не походил.
Кристофер слегка подтолкнул, и она послушно перевернулась на живот. Сильные и в то же время нежные руки старательно втирали бальзам: гвоздичное масло приятно охлаждало кожу.
— Джон старался в каждом найти положительные качества, — пробормотал Кристофер, массируя ее плечи, чтобы снять напряжение. — И потому порой он видел то, что хотел увидеть, а не то, что было на самом деле.
Беатрикс нахмурилась.
— Но я тоже нахожу в тебе немало положительных черт.
— Только, пожалуйста, не поддавайся напрасным иллюзиям. Не забывай, что, согласившись выйти за меня замуж, обрекаешь себя на серьезные испытания. Ты сама не понимаешь, в какую ситуацию попала.
— Ты прав. — Беатрикс с наслаждением потянулась: любимый как раз гладил спину и бережно проводил ладонями по позвоночнику. — В данную минуту меня пожалела бы любая женщина.
— Одно дело — провести со мной полдня в постели, — угрюмо заметил Кристофер. — И совсем иное — постоянно жить с сумасшедшим.
— О, жизнь среди сумасшедших ничуть меня не пугает: не следует забывать, что я выросла в семействе Хатауэев. — Руки добрались до мягкой округлости ягодиц, и она умиротворенно вздохнула. Боль от ушибов отступила, мышцы расслабились, а кожу приятно пощипывало. Беатрикс обернулась, взглянула через плечо и увидела серьезное, сосредоточенное лицо. Внезапно захотелось подразнить, заманить в игру, вызвать улыбку.
— Ты пропустил одно место, — заявила она.
— Какое?
Беатрикс приподнялась, повернулась и перебралась в ту часть кровати, где Кристофер все еще стоял на коленях. Сейчас он был в бархатном халате, полы которого немного разошлись и представили заинтересованному взору великолепное бронзовое тело. Беатрикс обняла его за шею и поцеловала.
— Внутри, — прошептала она. — Вот где необходимо смазать.
В уголках губ появилась сдержанная, неохотная улыбка.
— Для этого мазь слишком сильна.
— Неправда, как раз будет очень приятно. Давай покажу. — Она ловко дотянулась до банки с мазью и окунула пальцы. Комнату наполнил пряный аромат гвоздичного масла. — Только не двигайся.
— Еще чего! — возмущенно воскликнул Кристофер и попытался схватить ее запястье.
Ловко и гибко, словно хорек, Беатрикс увернулась раз, другой и потянулась к поясу.
— Ты меня вымазал с головы до ног, — сквозь смех проговорила она. — Трус! Теперь твоя очередь.
— Ни за что. — Он поймал ее, схватил и — о, чудо! — негромко, но искренне рассмеялся.
Беатрикс не сдавалась: барахталась, сопротивлялась до тех пор, пока возлюбленный не уложил ее на спину, прижав запястья ладонями.
Пояс на халате не выдержал возни и развязался; обнаженные тела вновь оказались рядом.
Мерцающие серебристо-черные глаза не отрываясь смотрели в бездонную синеву. Беатрикс и так уже обессилела от смеха, а теперь, увидев полный любви и восхищения взгляд, окончательно потеряла голову. Кристофер склонился, поцеловал ее, а потом лизнул в губы, как будто хотел попробовать на вкус улыбку.
Отпустил запястья и лег на бок, даже не пытаясь прикрыть разошедшиеся полы.
Беатрикс взглянула вопросительно и слегка пошевелила пальцами.
— Хочешь, чтобы я… прикоснулась?
Он продолжал молча смотреть в глаза.
Смущение боролось с любопытством; она протянула руку и осторожно дотронулась. Прохладное гладкое масло легло на напряженную, разгоряченную плоть, и от неожиданности оба слегка вздрогнули.
— Вот так? — шепотом уточнила Беатрикс и нежно погладила.
Кристофер порывисто вздохнул и опустил ресницы, но не попытался ее остановить.
Она провела пальцами по темной глянцевой поверхности и скользнула вниз, к основанию тяжелого, напряженного мужского естества, уступая новым впечатлениям с робким восхищением. Он терпеливо позволял ласкать и исследовать, но не мог сохранить спокойствие: грудь неровно вздымалась от учащенного дыхания, а кожа приобрела лихорадочный оттенок. Ошеломленная готовой вырваться на свободу силой, Беатрикс погладила бедра и провела ладонями по мускулистым, твердым как камень ногам. Почувствовала под пальцами упругие блестящие волоски и вернулась туда, откуда начала путь. Бережно приняла в ладонь теплую тяжесть, а потом обеими руками сжала клинок.
89 
