очень нудно 
31 
Темные брови молодого человека приподнялись.
– Вы хотите, чтобы я обворовал пьяного?
– Это гораздо проще, чем ждать, пока он протрезвеет, – заметил Себастьян не без иронии. – И это не воровство, учитывая, что ключ, по большому счету, принадлежит мне.
Лицо Рогана напряглось.
– Я предан мистеру Дженнеру. И его дочери.
– Как и я. – Если это и было правдой, то с большой натяжкой. Преданность Себастьяна прежде всего принадлежала ему самому. Эви и ее отец занимали соответственно второе и третье место в списке. – Достань мне ключ или отправишься вслед за Иганом, когда он покинет это заведение завтра утром.
Вызов был брошен, и в воздухе повисло напряжение. Однако спустя мгновение Роган, одарив Себастьяна взглядом, в котором неприязнь смешивалась с невольным восхищением, кивнул и размашисто зашагал к лестнице. Весь его вид показывал, что им движет не страх, а желание посмотреть, что получится из затеи нового хозяина.
К тому времени, когда Себастьян прислал Кэма Рогана за Эви, она привела в порядок комнату отца и с помощью недовольной горничной сменила постельное белье. Простыни были влажными от пота. Хотя отец что-то бормотал, когда они осторожно переворачивали его с одного бока на другой, он так и не проснулся, пребывая в оцепенении, вызванном морфием. Его исхудавшее тело, утопавшее в складках ночной рубашки, поразило Эви своей легкостью. Переполненная жалостью и состраданием, она укрыла его одеялом и положила ему на лоб влажную салфетку. С его губ слетел вздох, и он наконец открыл глаза, терявшиеся в складках дряблой кожи. С минуту он смотрел на нее, не узнавая, затем его потрескавшиеся губы растянулись в улыбке, обнажив пожелтевшие от табака зубы.
– Эви, – хрипло сказал он.
Склонившись над ним, Эви улыбнулась, чувствуя, как непролитые слезы жгут глаза.
– Я здесь, папа, – прошептала она, произнеся слова, которые жаждала сказать всю свою жизнь. – Я приехала и больше никогда не покину тебя.
Он издал довольный звук и закрыл глаза. Когда Эви уже решила, что он заснул, он вдруг пробормотал:
– Куда мы пойдем сегодня, малышка? В кондитерскую, полагаю...
Осознав, что он вообразил, будто это один из тех случаев, когда она навещала его в детстве, Эви тихо отозвалась:
– Да, конечно. – Она торопливо утерла слезы костяшками пальцев. – Ты купишь мне булочку с глазурью... и миндальное печенье... а потом мы вернемся сюда и сыграем в кости.
Из его измученного горла вырвался хриплый смешок, перешедший в кашель.
– Дай папе вздремнуть перед тем, как мы пойдем гулять... будь хорошей девочкой...
– Да, папа, поспи, – шепнула Эви, переворачивая салфетку у него на лбу. – Я подожду.
Глядя, как он снова погружается в забытье, она проглотила болезненный ком в горле и устроилась в кресле у кровати. На свете не было другого места, где она хотела бы находиться больше, чем здесь. Впервые в жизни она чувствовала себя нужной. И хотя она очень переживала за отца, она была благодарна судьбе за то, что сможет провести с ним последние часы его жизни. Конечно, этого времени недостаточно, чтобы узнать его по-настоящему – они так и останутся незнакомцами друг для друга, – но это больше, чем она могла надеяться.
Ее размышления прервал тихий стук. Подняв глаза, она увидела Кэма, который стоял на пороге в обманчиво ленивой позе, скрестив руки на груди. Эви растянула губы в слабом подобии улыбки.
– П-полагаю, он прислал тебя за мной?
Не было нужды уточнять, кого она имеет в виду.
– Он хочет, чтобы ты пообедала с ним в одной из частных гостиных.
Эви покачала головой, криво улыбнувшись.
– Слушаю и повинуюсь, – пробормотала она, изображая покорную жену. Поднявшись на ноги, она помедлила, чтобы натянуть одеяло на плечи отца.
Кэм не двинулся с места, продолжая стоять в дверях, когда она приблизилась. Он был выше среднего роста, хотя и не такой высокий, как Себастьян.
– Как получилось, что ты вышла замуж за Сент-Винсента? – спросил он. – Я слышал о его финансовых проблемах – мы были близки к тому, чтобы отказать ему в кредите, когда он был здесь в последний раз. Это он предложил заключить брачный союз?
– С чего ты взял, что это не брак по любви? – парировала Эви.
Кэм иронично взглянул на нее:
– Сент-Винсент никого не любит, кроме себя.
Губы Эви дрогнули в искренней улыбке, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать ее.
– Вообще-то я сама сделала ему предложение. Это был единственный способ, который я могла придумать, чтобы навсегда избавиться от Мейбриков. – При мысли о родственниках ее улыбка увяла. – Они приходили сюда, после того как я исчезла, Кэм?
31 
