142 
— А тебя я всегда рад видеть, — хрюкая под столом, выдавил из себя Фен. — И потом, если ты стукнешь меня по голове, то самой же придется до конца жизни выносить мой ночной горшок и вытирать мне слюни. Подумай, оно тебе надо? А халы живут о-о-о-очень долго.
— Ничего, — поспешила успокоить я веселящегося на мой счет долгожителя. — Сей прискорбный факт легко исправить.
И резким движением сцапав Фена за то, что первое попалось, вытащила его из-под мебельного прикрытия. Брат упирался, но злость придала мне сил.
— Ты твердо решила меня покалечить? — Фен выставил локоть, защищая голову от грозного половника в моей руке. — А где же твоя неземная сестринская любовь? А моя неоценимая помощь в твоих делах? Я же не враг тебе, а брат. Родной, между прочим.
— С такими братьями и врагов не нужно. Твоими стараниями мне скоро уже никакая помощь не понадобится. — Я крепко ухватила его за рукав и потянула на себя, чтобы удобнее было прицеливаться. — А сестринская любовь почила смертью храбрых под гнетом ужасного братского коварства.
— Салли, отпусти, ты мне рубашку испортишь!
Ткань действительно начала угрожающе трещать.
— Я бы на твоем месте не за рубашку беспокоилась, а за собственную голову. — Половник взметнулся вверх, угрожающе брызгая в разные стороны остатками супа. Фен сделал особенно отчаянную попытку вырваться. Рукав не выдержал.
— Ах ты… — разочарованно крикнула я вслед бессовестно убегающему от справедливого возмездия брату. Оторванная деталь рубашки осталась у меня в руке и тут же полетела в спину его подлому высочеству вместе со ставшим ненужным половником. Опять промазала. Что за напасть сегодня такая? Ножи метать у меня гораздо лучше получается, они редко не находят свою цель.
— Слушай, давай устроим мирные переговоры, — остановившись у закрытой двери, Фен поднял руки в примирительном жесте. Ему было жутко весело, глаза откровенно смеялись. — Я предлаг…
Договорить я ему не дала, запустив очередной тарелкой, доверху наполненной уже остывшими макаронами, которые я так и не рискнула попробовать. Они были мягкими и напоминали длинных червячков, я побрезговала. Даже во дворце Полоза таких символичных блюд не готовили.
Брат, отвлекшись от примирительных речей, отпрыгнул в сторону, а дальше… дальше сработал закон подлости, действующий везде и всегда, а в моей судьбе с недавних пор он вообще стал нормой жизни.
Дверь неожиданно отворилась, явив на пороге новое действующее лицо наших семейных разборок. А мой импровизированный снаряд как раз в этот момент врезался в верхнюю балку дверного косяка, красиво повиснув на торчащем все по тому же закону подлости гвоздике, и высыпал свое малоаппетитное содержимое на голову так не вовремя вошедшему. Точнее, вошедшей.
Я застыла в немом изумлении, потому что прекрасная незнакомка была… эльфийкой. Самой настоящей и со всеми вытекающими из этого последствиями, как то: длинные белокурые волосы, спадающие мягкими волнами до самого пояса, торчащие кверху длинные ушки с кокетливо заостренными кончиками, белоснежная кожа, умопомрачительная фигура, которую подчеркивало довольно скромное, но безумно дорогое платье, и огромные голубые глаза, лишь слегка подведенные для усиления эффекта. Перепутать прекрасную незнакомку с кем-нибудь, и уж тем более назвать полукровкой было бы настоящим кощунством. Вот только все впечатление немного портило кулинарное недоразумение, так неуместно свисающее с ушек этого эталона совершенства.
Фен, еще продолжая нагло ржать и обзывать меня царской мазилой, почувствовал что-то неладное и обернулся.
— Что здесь происходит? — нахмурив бровки, спросила эльфийка и обвела произведенный нами бедлам возмущенным взглядом. — Фен, объясни мне! Почему ты в таком… — она высокомерно глянула на его обнаженную до плеча руку (рукав сиротливо валялся неподалеку), — странном виде? И что эта агрессивно настроенная особа делает в моем платье? — Теперь пылающий взор ярко-голубых глаз вперился в меня, наверное рассчитывая, что я тут же рассыплюсь горсткой пепла. Но не на ту напала!
Так вот чей гардеробчик обнищал на одну одежную единицу. Неудивительно, что платье оказалось мне велико. Дамочка намного выше меня ростом и помясистее. Я-то, как это ни прискорбно, по сравнению с ней довольно мелковата.
— Эта агрессивная особа, как ты изволила выразиться, — я поправила съехавший набок и безнадежно испорченный остатками обеда балахон, оказавшийся с ее плеча, и скрестила руки на груди, чтоб он не спадал, — наследная царевна славного во всех отношениях Царства Долины. И по совместительству сестра этого, — я некультурно ткнула пальцем в сторону уже рыдающего от смеха Фена, — наглого и бессовестного гада! — Надеюсь, мне удалось выглядеть достойно. И невинно поинтересовалась: — А ты кто?
142 
