29 
Грива закричал, но человек его не услышал. Тогда Артём сам побежал к нему, медленно, утопая в песке… Зацепился ногой за растяжку медицинской палатки и упал.
Когда Артём поднялся, человека у края прибоя больше не было. Грива завертел головой, высматривая его… И вдруг увидел совсем близко, у самого входа в палатку. Но человек почему-то в палатку не заходил, а наоборот, медленно брел прочь. Грива видел его голый, гладкий, ярко-красный, как сырое мясо, затылок…
– Стой! – крикнул Артём.– Вернись, дубина!
Но человек как будто не слышал. Артём догнал его, схватил за руку…
Человек медленно обернулся. Кожа на его лице сошла, висела лохмотьями.
«Его надо в госпиталь, срочно…» – мелькнула мысль. В этот день Артём видел сотни таких лиц. Таких, но не совсем. Два глаза обожженного были плотно зажмурены, но третий, темно-синий, блестящий, словно линза в стволе импульсника, глядел прямо на Артёма.
– Ты… Ты куда?…– растерянно пробормотал Грива.
Губы трехглазого приоткрылись, обнажив короткие острые клыки.
– Домой,– по-русски велел трехглазый.– Иди домой, новый человек. Скоро у тебя не будет дома…
Глава девятая
ИХ ВЫСОКОБЛАГОРОДИЕ ПОДПОЛКОВНИК ЖАНДАРМЕРИИ ИВАН НИКОЛАЕВИЧ СУЧКОВ
Артём Грива
Разбудил меня голос «домового», раздавшийся из окна мансарды. Спросонья я не сразу понял, о чем речь. В моих ушах… Нет, не в ушах – прямо в мозгу! – все еще звучали слова «трехглазого»: «Скоро у тебя не будет дома…»
– Еще раз! – велел я «домовому».
– Иван Николаевич Сучков,– послушно повторил «домовой».– Желаете говорить?
– Да! – воскликнул я.– Буду! Давай его на визуалку в гостиной!
Я пулей слетел вниз.
– Ванька!
– Здорово, алладиновец! – Квадратное лицо моего друга и однокашника выражало не меньшую радость, чем мое собственное.– Каким ветром в наши края?
– В отпуск. Ты на службе?
Серебряные подполковничьи погоны на черной форме императорской жандармерии смотрелись совсем неплохо. Когда виделись в последний раз, Сучков ходил в штаб-ротмистрах. Растет Ванюха!
– Как видишь. И завтра рано утром улетаю.
– Куда?
– У тебя линия защищена?
– Нет.
– Тогда погоди…– Сучков поколдовал с чем-то за пределами экрана.– Порядок.
– Что, так сурово? – спросил я.
– Не то чтобы очень, но береженого, сам знаешь… Короче, проклюнулась в Махачкале одна как бы суфийская секточка…
– Ну и пусть себе,– заметил я.– Это же Махачкала, а не Пермь. Зарегистрировались?
Я работал не в Департаменте территорий, а во Внешней разведке, но законы и Конституцию нам еще в Школе вбили намертво.
– Зарегистрировались. Все честь по чести.
– Тогда в чем дело?
– Растет уж больно быстро. За месяц – в двенадцать раз. От ста тридцати до полутора тысяч.
Я присвистнул:
– Подозреваете запрещенные практики?
– Вот именно.
– Так какие проблемы? – удивился я.– Взяли лидеров за загривки и вытряхнули информацию.
– Экие вы быстрые, алладиновцы! – Сучков рассмеялся.– А как насчет Конституции? Нет, брат, у нас ваших полномочий. Так что будет долгая работа: вербовка, внедрение, если выйдет… Ну, все как обычно. Рутина, короче говоря.
– А если по седьмому пункту?
Пункт седьмой статьи сто семнадцатой Российской конституции предусматривал немедленную изоляцию лидеров религиозной секты в том случае, если предполагалось «…психотропоное или психокодирующее воздействие с целью ограничения духовной свободы граждан».
– Увы! – Сучков вздохнул.– Начальством не поощряется использование седьмого пункта. Да в общем, и я с ними согласен. Сейчас не те времена.
Сто семнадцатая статья Конституции выросла из «Закона о религиях», принятого еще триумвиратом, позволившего, правда, жесткими мерами, избавиться от тоталитарных сект и придержать стремительно растущее влияние иноземных религий. Согласно этому закону всем религиозным организациям, имевшим базовые центры за границей, был запрещен экспорт и импорт валюты. Все мелкие и крупные секты подвергались жесточайшему контролю, и если обнаруживалось, что в них применяются «зомбирующие» методики, «проповедников» попросту ставили к стенке. А если проверяющие проявляли «мягкосердечие», то рисковали разделить участь самих лидеров. Реабилитацию «зомбированных» брала на себя Православная церковь, и поначалу, несмотря на помощь тысяч добровольцев, церкви пришлось нелегко. Да и нашему Министерству иностранных дел – тоже, поскольку большая часть «проповедников» имела иностранное гражданство. Впрочем, уже через пару месяцев стало полегче. Почуяв, что пахнет жареным, «проповедники», побросав одурманенную «паству», тараканами прыснули кто куда. В прессе, правда, поднялся шум: дескать, триумвират убирает конкурентов Православной церкви. Ответил на обвинение генерал Кондратьев.
29 
