21 
А тут еще мой старик — орет так, что его, наверное, в Верещагине слышно:
— Соломенцев! Ну-ка мотай с подветренной стороны! Уже надышался этой дрянью...
Это он услышал, как я закашлялся. Это он так заботу проявляет — няня Арина Родионовна...
Кашель меня сегодня действительно измучил.
— Чего тянете резину?! — кричу я этим девчонкам. — Чего резину тянете?..
И тут они все как развопились:
— А мы тебе не студенты, чтобы скорость показывать! Это тут студенты приезжают рекорды ставить, а мы здешние — нам торопиться некуда!..
Я на всякий случай принял в сторонку и кричу им:
— Разве с вами как с людьми разговаривать можно?
— Прилетит на десять дней и командует!
— Ничего, пускай только на танцы придет!..
— Нужны мне ваши танцы! — крикнул я.
А тут еще Сахно орет как сумасшедший:
— Соломенцев! Кончай базар!
Да провалитесь вы все!.. Что мне, больше всех нужно? Загружайте аэроплан химикатами хоть до вечера. Я вообще почти ничего с хлебом не ем... Так что чихал я на вас с высоты птичьего полета... Спокойствие, пренебрежение и полное равнодушие отныне будут моим оружием.
Но все это, наверное, только с завтрашнего дня, потому что сейчас я не выдерживаю и ору не хуже, чем Сахно:
— Долго вы еще возиться будете?!
И снова мы несемся над землей, и солнце висит у нас на хвосте, а перед нами мчится наша тень.
Я закончил разворот, вышел на прямую и покосился на Сахно.
— Подходяще, — сказал он.
... Когда я узнал, что Сахно выпросил у Селезнева разрешение взять меня вторым пилотом, я поначалу обрадовался. Огорчение по поводу того, что из командира «Як-12» я становлюсь вторым пилотом на «Ан-2», было минутным. Логическая закономерность служебного роста летчика гражданской авиации предполагает именно такой путь: командир «Яка» становится вторым на «антоне»... Затем, после энного количества затраченных сил и времени, его назначают командиром «Ана». Летает он себе, летает и наконец после всяких переучиваний получает назначение на «Ил-14» — вторым пилотом. Опять летает. Летает, летает и с Божьей помощью становится командиром «Ила». Сколько времени он будет утюжить небо командиром четырнадцатого — никому не известно. Может, так и помрет в этой должности. Но... Но особо способные, особо талантливые летчики в какой-то прелестный момент получают направление в учебный отряд и уезжают в новую жизнь. Окончив обучение в отряде, они начинают летать вторыми пилотами на «Ил 18», на «Ту 104», на «Ан 10»... Ну а потом вы уже, наверное, догадались, что согласно заданной схеме этот летчик должен будет стать командиром одной из трех вышеназванных машин. Отклонения от нормы допускаются только в сторону абсолютного счастья — могут назначить на «Ил-62»!.. Преимущества такого существования перед тем, что я делаю сейчас, более чем очевидны.
Я обрадовался, когда Сахно взял меня к себе Все-таки я поставил ногу на первую ступеньку этой служебной авиалестницы и снова начал летать.
Но подошел ко мне наш техник Котька Климов, отвел меня в сторонку, поздравил с возвращением в лоно... Сейчас уже не помню, в лоно чего. Он очень смешно как-то сказал. А потом и говорит:
— У меня такое впечатление, что Серега (это Сахно) взял тебя во спасение себя.
— Котя, — говорю я ему, — ты давай прозой, а то я не понял...
— У меня такое впечатление, что он вылетал свой ресурс и ему сейчас необходим конек-горбунок, на котором он будет ездить. Повторяю, старик, мне это все до лампочки, в конце концов, это намного лучше, чем ишачить на ГСМ, но ты все-таки присматривайся...
Поначалу я даже очень присматривался. А потом мне это надоело. Мне было просто некогда присматриваться. Для того чтобы стать вторым пилотом на «Ан-2», мне по всем правилам нужно черт знает сколько часов отлетать по учебной программе. А мы с Сахно сразу, на «химию» ушли. И получилась у меня этакая колхозная экстернатура.
... Техник заправлял нашего «антона», а я снова лежал на животе и заполнял журнал хронометража полетов. Сергей Николаевич пил воду из котелка, и я видел, как вода, застревая в седой щетине, текла по его подбородку, по шее и струйкой убегала под воротник рубахи.
— Двадцать шесть посадок сделали, — сказал я ему.
Сахно вытер рот, посмотрел на меня сверху и протянул котелок с водой.
— Пить будешь?
— Ага, — сказал я, встал на колени и припал к котелку.
И у меня текла вода по подбородку, по шее и за воротник старенькой пропотевшей ковбойки...
21 
