очень нудно 
43 
– Почему вы так думаете? – спросил маркиз.
Идилла оглянулась на окна спальни и заметила, что няня покинула комнату вскоре после того, как маркиз вышел на балкон.
Маркиз заметил, что девушка встревожена, и ласково спросил:
– Что вас беспокоит? Не стесняйтесь, говорите все как есть. Надеюсь, что мне удастся развеять ваши опасения.
Он опустился на стул, словно нарочно поставленный для него напротив кресла Идиллы, спиной к саду.
–Так о чем вы тревожитесь? – настаивал маркиз.
На лице Идиллы ссадины почти зажили, а на руках остались следы от самых глубоких царапин. Девушка была одета в платье с короткими рукавами, но на плечи у нее был накинут газовый шарф, который закрывал следы от нанесенных ей ран.
– Я, наверное, говорю... глупости, – нерешительно начала Идилла.
– Я не смогу вам возразить, пока не узнаю, о чем пойдет речь, – шутливо заметил маркиз. – Но сначала мне надо выслушать вас.
Это было сказано так искренне, что Идилла наконец осмелела и продолжала более спокойно:
– Я хочу... попросить у вас одну... вещь.
– Какую? – спросил маркиз.
– Крест.
Маркиз был несколько озадачен. Женщины постоянно у него что-нибудь то просили, то требовали, но никто не выражал желания получить в подарок крест.
– А зачем? – спросил он, сразу же почувствовав, что такой вопрос, пожалуй, не совсем уместен.
– Это трудно объяснить, – тихо ответила Идилла. – Может быть, я и правда ведьма. Или, вернее, прорицательница... Во всяком случае, меня не оставляет ощущение, что вокруг меня сгущается зло.
– Что вы этим хотите сказать? – В волнении маркиз подался вперед.
– Это трудно выразить словами, но вокруг меня – зло. Оно приближается, оно тянется ко мне, а я не могу от него освободиться.
– А когда вы чувствуете его особенно остро?
– Главным образом по ночам. Впрочем, днем тоже... когда я одна, – призналась девушка.
– И вы надеетесь, что крест поможет вам отогнать опасность? – догадался маркиз.
– Кто-то мне говорил, что так бывает. Но я забыла, кто. Я все время думаю, пытаюсь вспомнить эти слова... Но мне до сих пор это не удалось. Единственное, что я знаю, – это то, что мне необходимо иметь крест.
Помолчав, Идилла задумчиво добавила:
– Я помню все свои молитвы. Я повторяю их всякий раз, когда ко мне подкрадывается зло. И знаете, ваша милость, иногда это очень хорошо помогает.
– Но не всегда?
– Почти всегда... Я молюсь очень усердно. Но у меня не получается молиться во сне. – Идилла беспомощно развела руками. – А проснувшись, я чувствую, что зло подступило ближе.
По тому, как задрожал голос Идиллы, маркиз понял, что она насмерть перепугана.
Он нежно прикрыл ее ладошку своей рукой.
– Я, разумеется, достану для вас крест. И все же мне кажется, что от волнения и болезни у вас просто разыгралось воображение.
– Я и сама так считала.
– Вы же разумная девушка и прекрасно понимаете, что ваше подавленное состояние скорее всего лишь следствие полученного удара.
– Я повторяла это себе снова и снова, милорд. Но зло не отступает. Иногда мне кажется, что оно уже почти завладело мною.
Маркиз подумал, что через две недели Идилла будет первой смеяться над своими домыслами и страхами. Но за время своего пребывания в замке он много размышлял о колдовстве и пришел к убеждению, что от этой темы нельзя просто отмахнуться, списав все странные события, происходившие в округе, на счет невежества местных жителей.
В библиотеке маркиз нашел несколько книг по занимающему его предмету.
В трактате сэра Уильяма Блэкстона, профессора права, работавшего в Оксфорде в восемнадцатом веке, было сказано:
«Отрицать возможность или действительное существование магии значит явно противоречить Слову Божьему, явленному в Ветхом и Новом Завете».
Далее сэр Уильям ссылается на Библию, приводя несколько выдержек из различных книг, начиная с Исхода, где говорится: «Ворожеи не оставляй в живых».
В одной из книг маркиз прочитал, что в 1563 году королева Елизавета издала указ, направленный против магии и колдовства, начинавшийся словами: «Если кто-либо после первого июня будет заниматься заговорами, привораживанием, магией или колдовством...»
До тринадцатого века волшебство считалось в христианском мире ересью. Специальный Епископальный канон впервые закрепил этот взгляд на бумаге: «Некоторые порочные женщины, обратившиеся к сатане и соблазненные видениями и фантазиями демонов, верят, что они могут скакать среди ночи с Дианой[14], оседлав любого зверя...»
43 
