очень нудно 
47 
Книга исчезла. Марина перекопала всю полку, но нет — никакой «Страны филателии» там не обнаружилось. Куда она могла подеваться? Книга огромная, как энциклопедия. Марина взяла стул и принялась обследовать комнату сверху донизу. Ничего. Весьма сомнительно, что кто-то вдруг заинтересовался марками и взял у Валерия Леопольдовича почитать именно эту книгу. Скорее всего, Алла умыкнула ее, чтобы пролистать в тишине и вытащить записку.
Впрочем, почему Алла? Тот, кто написал ее, тоже мог взять книгу. Если он предъявил ультиматум и вложил его в салфетку, то наверняка наблюдал за тем, как его достанут и прочтут. И он видел, что случилось! В таком случае автор записки — один из тех, кто заходил к Валерию Леопольдовичу в кабинет. Тот, кто заприметил, что она держит в руках «Страну филателию», — ведь другой возможности спрятать записку у нее не было.
Марина взяла свой листок и зафиксировала: "Записку написали: 1. Алла. (Сомнительно. Сама написала, сама забрала обратно?) 2. Дарья. 3. Софья. 4. Роман. (Пришли в кабинет.) 5. Катя. (Она заглядывала, чтобы позвать Валерия Леопольдовича к А. П.) Конечно, книгу выкрал кто-то из них! Забраться тайком в кабинет и перелистывать страницы — слишком долго и опасно. Проще схватить книгу и убежать. А попросить ее у Валерия Леопольдовича? Тоже риск. Он снимет том с полки, а записка возьмет и выпадет. Сам Валерий Леопольдович был у Марины вне подозрений. У себя в комнате он мог искать записку, сколько заблагорассудится. В таком случае книга осталась бы на месте.
Марина спустилась к Анисье Петровне и спросила, кто решает, как все рассядутся за столом.
— Я, разумеется!
— А в тот день, когда приехали Алла и Володя?
— Я всегда всех рассаживаю! — заявила старуха. — Кажется, в тот день я Любе заранее показала: сюда этот сядет, а туда — тот.
— А кто еще мог слышать — кто куда?
— Да кто угодно! Я что, по сторонам смотрю? В гостиной перед обедом всегда полно народу.
Марина вернулась к себе, долго рассматривала «странные факты», и тут ее неожиданно осенило. "Что, если Роман — шантажист и именно за это его убили? Воспользовались тем, что гроза, и сбросили вазу? — Марина принялась ходить по комнате и грызть ручку. — Роман мог положить записку в салфетку, почему нет? Он видел, что я взяла ее и отправилась в кабинет Валерия Леопольдовича. И он зашел туда почти сразу вместе с Аллой. Понял, куда я спрятала записку, добыл ее из книги и передал по назначению. Затем тот, кого он шантажировал, сообщил ему, что готов выплатить деньги. Назначил встречу, а потом убил его. Нет, ерунда какая-то. Что он мог сказать: стой ночью прямо под вазой? Да зачем вообще выходить на улицу, когда можно постучать в любую комнату, зайти и передать все, что тебе хочется.
А что, если записка была анонимной? Марина не заметила подписи. Тогда понятно, почему ее подсунули тайком! Наверное, деньги требовалось положить в определенное место — например, в клумбу напротив черного входа. И непременно ночью. Роман пошел за деньгами, тут его и… Или, наоборот, это Романа шантажировали, он вышел с деньгами, тут его и…"
Ах, если бы она знала, как распределялись места за столом в тот день! Тогда бы стало ясно — у чьей именно тарелки лежала салфетка. Не поменялись ли Девели в последний момент местами? Но спрашивать ни у кого нельзя. Вдруг она спросит у убийцы? Вот это будет номер!
Следующий день ознаменовался двумя событиями: отъездом Валерия Леопольдовича и приездом Евгения — сына Аркадия и Аллы. За первым примчалось такси, а второй как раз подъехал к дому на автомобиле «Рено». Марина немедленно сделала стойку: автомобиль оказался серебристо-серым. Такого цвета машина стояла в ночь исчезновения Димы Куманцева возле задней калитки.
— Все птички в клетке! — вполголоса сказала Анисья Петровна, ущипнув Марину за локоть.
— Какие птички? — ойкнула та. До сих пор она мирно стояла возле окна и наблюдала за развитием событий.
— Почему вы все время переспрашиваете? — прошипела старуха.
— Потому что я не понимаю, о чем вы говорите.
— Я говорю о том, что Женя тоже был тут, когда Иван утонул в ванне. Теперь он приехал, и все на месте. Все птички в клетке.
— Хорошо, — сказала Марина. — Я им займусь.
Конечно, она вешала старухе лапшу на уши. Что значит — она им займется? Она только и ждет, когда Куманцев даст о себе знать. Сама она в деле сыска полный и абсолютный профан. Хоть и будущий юрист. Впрочем, она не видела себя ни Перри Мейсоном, ни даже Деллой Стрит. Евгений оказался высоким и слегка костлявым молодым человеком с окрашенной в три цвета головой и наглыми глазами. Он свысока разговаривал с родителями, бабку потрепал по щеке, а прабабку нехотя поцеловал в щеку. Когда ему представили Марину, он немедленно спросил:
47 
