очень нудно 
61 
– Но я ведь княгиня, а княгини могут носить, что им вздумается. Разве не так, мистер Сомс?
Художник с улыбкой оторвал глаза от своей работы.
Ему понравилось, как ловко и успешно Эмма втянула мальчика в разговор.
– Я подтверждаю это, ваша светлость.
Взгляд его задержался на Эмме, которая, скрестив стройные ноги, раскинулась на подоконнике. Солнечные лучи золотили ее кожу, высвечивая сверкающую россыпь веснушек. Белозубая ослепительная улыбка, роскошная грива медных кудрей, перехваченная лентой на затылке… Она выглядела магнетически притягательной.
– Княгиня Эмма, - нерешительно заговорил Сомс, - если мне будет дозволено высказать личную просьбу…
– Говорите, ради Бога. Возможно, это оживит мое утро.
– Вы необычайно привлекательная женщина, ваша светлость. Я почел бы за честь когда-нибудь написать вас. Вот такой, как вы сейчас.
Эмма рассмеялась при этом предложении.
– И как же вы назовете свое произведение? "Сумасшедшая"? "Взбалмошная леди"?
– Я говорю совершенно искренне, ваша светлость. Вы обладаете редкой своеобразной красотой, которую хотел бы запечатлеть любой художник.
Эмма скептически вздернула брови.
– Могу указать вам сотню женщин, гораздо более красивых, начиная с моей мачехи.
Сомс покачал головой.
– Шаблонные лица и фигуры найти нетрудно. Меня они мало интересуют. Но вы… - Он замолчал. На порог упала тень: в дверном проеме возник Николай и остановился.
– Я согласен, - проговорил он, услышав последнюю фразу. - Мне хотелось бы, чтобы портрет княгини написал человек, сумевший оценить ее красоту. Заказ ваш, если вы сможете представить мне удовлетворительные образцы вашего искусства.
– Разумеется, я… - начал было Сомс.
– Я не хочу, чтобы писали мой портрет, - насупилась Эмма, сердито сверкнув глазами на мужа.
– Но я этого хочу. - Он глянул случайно на стоявшего рядом с ней ребенка, и улыбка его потускнела. Резко обернувшись к художнику, он шагнул к картине. - Я пришел посмотреть, как далеко вы продвинулись, Сомс.
– Теперь работа пойдет быстрее: я сумел подобрать наиболее удачный способ растворения верхних слоев, - объяснил Соме. - Пока же я открыл лишь часть левой руки мужчины.
– Это я вижу, - откликнулся Николай, зачарованно впившись взглядом в открытый фрагмент портрета. Его левую руку стало жечь и покалывать. Он несколько раз согнул и разогнул пальцы, скрестил руки на груди… Голова плыла, мысли путались… Он с трудом отвел глаза в сторону. - Мы обсудим портрет моей жены попозже, - пробормотал он. - А теперь не давайте им отвлекать вас от работы.
– Они мне не мешают, - поспешил возразить художник, но Николай уже вышел из комнаты. Художник вопросительно взглянул на Эмму, которая ответила ему саркастической улыбкой.
– Обходительный джентльмен - мой муж, не так ли?
Но она покинула мастерскую, прежде чем Сомс успел отозваться. Маленький мальчик следовал за ней по пятам.
***
На следующий вечер настал момент, когда Николай вынужден был наконец прямо обратиться к своему сыну. Он сидел у себя в покоях в одиночестве, медленно и задумчиво попивая ледяную водку в надежде, что она притупит нарастающее ощущение тревоги. Все было неладно. Все шло наперекосяк, и впервые в жизни он оказался слишком неповоротливым и медлительным, чтобы приспособиться к меняющейся обстановке. Он уже несколько недель не навещал спальню Эммы, и жгучее желание разъедало ему сердце. Он жаждал касаться ее, целовать ее кожу, стискивать в ладонях мягкие рыжие кудри, обладать этим юным податливым телом. Но ему не хотелось, чтобы Эмма поняла, как сильно он в ней нуждается, как жаждет ее, из страха, что тогда она, осознав его слабость, обратит его желание против него.
Его бесило, что Эмма ловко воспользовалась открывшейся историей с его внебрачным сыном и сначала разыграла обманутую жену, а затем решила оставить ребенка в их доме. Конечно, на самом деле у нее не было власти удерживать здесь Джейкоба, и Николай мог бы хоть завтра отправить его куда-нибудь. Проклятие заключалось в том, что он был почти благодарен… благодарен Эмме за то, что она твердо решила оставить ребенка в доме. Николай часто ловил себя на том, что наблюдает за мальчиком, сгорая от желания поговорить с ним и в то же время мучаясь его необычайным сходством с Михаилом.
Странный тихий звук прервал его размышления. Николай поставил на столик стакан с водкой и напряженно прислушался. Это были приглушенные рыдания.
61 
