11 
Встав с места, он прошел через двор в конюшню, из которой лошадей еще не выводили.
Конюшни располагались по обе стороны двора, и аукцион начался с лошадей из левой конюшни.
Был как раз перерыв, перед тем как предполагалось начать выводить на манеж коней из конюшни справа.
До начала торгов в конюшнях толпилось столько людей, что граф даже не пытался посмотреть на лошадей.
Сейчас потенциальные покупатели были заняты объявлением ставок или выпивкой, так что конюшни опустели.
Граф одного за другим осмотрел лошадей и убедился, что все они были хорошо тренированы и большинство из них находилось в отличном состоянии.
И все-таки под впечатлением рассказа Кледры у него не исчезало чувство, что многие животные кажутся беспокойными и боязливыми.
Трудно было поверить, что сэр Уолтер настолько глуп, что плохо обращается со своими лошадьми, но если человек мог намеренно заставить жеребца голодать, он сможет, думал граф, и обращаться с ними с ненужной жестокостью.
Он переходил от стойла к стойлу. Услышал, как снова начались торги, и понял, что на манеж выводят лошадей, которых уже осмотрели.
Конюшня была длинная, построенная на манер его собственной: с деревянными перегородками между денниками и металлическими решетками сверху.
Граф не пытался открыть дверь ни в одно стойло. Сквозь решетки он смотрел на коней, утверждаясь в своем решение не присоединять ни одного из них к своей конюшне.
Пойнтон дошел до конца прохода и увидел, что последний денник из тридцати занавешен попоной, так, что невозможно заглянуть внутрь.
Он удивился, но, отвернувшись и собираясь уйти, увидел надпись на двери денника с именем лошади.
Попона почти закрывала ее, но все же граф смог прочитать: «Звездный».
Граф остановился, пораженный, и тут сзади него раздался почтительный голос:
— Это стойло пусто, милорд, но, может быть, ваше сиятельство захочет посмотреть на других коней, прежде чем их выведут на манеж?
— Нет! — ответил граф. — Меня это не интересует.
Он пошел к выходу, а конюх поспешил задать тот же вопрос другому посетителю, очевидно, ожидая награды за труды.
По дороге домой граф был молчалив, а Эдди без умолку болтал об аукционе и о тех астрономических суммах, которые получил за своих лошадей сэр Уолтер.
— Он, конечно, постарался, чтобы покупатели были в соответствующем настроении. А угощение было едва ли не лучше, чем у Уайта или в любом другом клубе Лондона.
Граф не отвечал, и Эдди спросил:
— А ведь ты ничего не ел и не пил, Леннокс. Почему?
— Можешь считать меня старомодным, но я не хочу пользоваться гостеприимством человека, который мне не нравится.
— Откуда у тебя такая внезапная неприязнь к сэру Уолтеру?
Он заметил, что в голосе графа нет обычного равнодушия, с которым обычно тот говорил о тех, с кем не хотел знаться.
Граф снова промолчал, и Эдди насмешливо поинтересовался:
— Снова полагаешься на свою интуицию, Леннокс?
Он часто подшучивал над графом, когда они вместе служили в армии и три года сражались в Индии, под командованием полковника Артура Уэлсли , интуиция его друга была признана не только в войсках, но и среди офицеров.
Не раз граф (тогда еще виконт) предупреждал их о засаде, а однажды он заранее почувствовал опасность перед нападением мародеров из местных жителей.
— Может, и так, — уклончиво ответил граф, — но сейчас я не могу это объяснить.
— Я думаю, мы в последний раз видели Мелфорда, — сказал Эдди. — Он только что закрыл для себя возможность прославиться как владелец скаковых лошадей. А когда он отбудет в Сассекс, мы о нем больше не услышим.
— Надеюсь, что ты прав.
Эдди посмотрел на графа, и у него возникло чувство, что тот что-то скрывает от него.
— Что ты узнал о Мелфорде, чего не знал еще вчера, когда мы разговаривали о нем за ужином?
Но графа трудно было застать врасплох.
— Я не говорю, что знаю о нем что-то, просто у меня нет никакого желания иметь в своих конюшнях лошадей, которые принадлежали ему, или принимать его гостеприимство, на которое не намерен отвечать.
— Да, если Мелфорд и раньше был богат, он, черт побери, стал еще богаче сегодня! — заметил Эдди.
Гости графа, вернувшись в дом, повторяли то же самое.
— Я заплатил чересчур много! — жаловался один из пэров. — Лучше бы я вовремя отступил.
— Предупреждал я вас, что надо сохранять головы ясными, — напомнил граф.
11 
