23 
Выпалив эти слова, она покраснела; незачем было вспоминать про любовь, однако отступать уже некуда.
— А вот и самое расхожее слово во всем французском языке, — прокомментировал герцог. — L'amour! Я все ждал, когда мы наконец доберемся до него.
— Вы прекрасно знаете, monsieur, что я имела в виду вовсе не это, — не скрывая досаду, сказала девушка. — Я просто вспомнила «Сон в летнюю ночь».
— Я знаю это, — ответил герцог, — и подумал, что мне, наверное, следовало бы процитировать ту же самую пьесу, когда вы расспрашивали меня о моем одиночестве. Конечно, вы помните эти строчки, которые кончаются:
Цветет, живет, умрет — все одинокой16.
Это прозвучало как вызов, но Канеда все же не могла бы сказать, что одиночество герцога вызвано безумием жены. Разговор принимал неприятный оборот, и, отойдя от окна, она опустилась на диван.
— Теперь мне пора ехать, — промолвила она совершенно другим тоном. — Нам с Беном предстоит долгий путь.
— Я уже предлагал вам погостить у меня! — напомнил герцог.
«Без компаньонки». Эти слова едва не сорвались с губ Канеды. Не исключено, что, услышав нечто подобное, герцог сочтет ее идиоткой.
Какие могут быть компаньонки у девицы из цирка?
Тем не менее, подумав, что пребывание у герцога будет занятным и поможет ей продвинуть задуманное депо, Канеда попыталась представить, чем оно может закончиться для нее.
Впрочем, она немедленно уверила себя В том, что вполне способна постоять за себя.
Она ясно сознавала, что пребывание в замке без мадам де Гокур ужасно рассердит Гарри; безусловно, и мать тоже не одобрила бы подобной выходки.
Но ведь она именно этого и добивалась — чтобы герцог пригласил ее; и теперь, достигнув цели, глупо было отодвигать тот миг, когда она могла бы преподать ему короткий и чувствительный урок, а потом оставить — безутешным, как она надеялась, до конца его дней.
«Встречаясь с ним только в светлое время суток, я лишь отодвигаю срок выполнения собственного плана, — думала про себя Канеда. — Герцог будет у моих ног, как лорд Уоррингтон и все остальные мужчины».
Словно прочитав эти мысли по ее глазам, герцог сказал:
— Видите ли, я не привык, чтобы к моим приглашениям относились с подобной осторожностью.
— Не знаю, как решиться на то, чтобы сказать «да» или «нет».
— Ответ очевиден! — возразил герцог. — Люди, которым я предлагаю свое гостеприимство, обычно с восторгом принимают его.
— Рада, если показалась вам отличной от них.
— Я буду очень разочарован, если подобное отличие заставит вас отказать мне.
Канеда опустила глаза, прикрыв их темными ресницами.
— Мне только хотелось бы знать, monsieur, чего вы ждете… от своих гостей… занимая их?
Видя ее нерешительность, герцог с улыбкой ответил:
— Лишь того, чего хотят они сами. Я не вурдалак и не варвар.
Канеда облегченно вздохнула.
— Учитывая это заверение, monsieur, я с восхищением принимаю ваше предложение.
— Тогда мы сделаем так, — сказал герцог. — Пусть ваш человек съездит за необходимой одеждой. Он может воспользоваться одной из моих карет и если не замешкается, то вернется вовремя, чтобы вы могли блистать за обедом.
— Попробуем так поступить, — обрадовалась Канеда. — Ну а сейчас я мечтаю прокатиться на вашем коне, ведь вы обещали мне.
Герцог открыл перед ней дверь, и Канеда вернулась в спальню, чтобы надеть шляпку для верховой езды.
Поглядев на себя в зеркало, она ужаснулась: представить только, что сказал бы Гарри, знай он о ее предприятии!
Но потом она здраво рассудила: чего глаз не видит, того сердце не ведает.
Брат и не узнает о ее выходке. Она только скажет, что отомстила герцогу, — как и задумала еще перед отъездом во Францию.
Но следовало считаться и с мадам де Гокур. А посему Канеда подошла к секретеру стоявшему в уголке и, выбрав чистый листок без названия замка, торопливо набросала письмо.
Она сообщала мадам, что решила заночевать у подруги и рассчитывает вернуться завтра.
Заканчивалось письмо так;
Не беспокойтесь обо мне, дорогая мадам. Я нахожусь под надежным присмотром. Порадуйтесь жизни со своими друзьями, после мы сопоставим впечатления.
С любовью и благодарностью,
Искренне Ваша,
Канеда.
Запечатав письмо, она адресовала его мацам де Гокур и опустила в карман, чтобы втайне от герцога передать Бену.
«Я веду себя очень плохо», — подумала Канеда, покидая спальню и зная, что ей еще предстоит возвратиться сюда.
23 
