очень нудно 
35 
– Я вас не отвергал.
– Выглядела ситуация именно так, грубиян вы этакий.
– Я не грубиян. Вот если бы я поцеловал вас при всех, тогда я действительно был бы грубияном. – Сделав паузу, Мэтью со сдержанным раздражением добавил: – К тому же в вас нет ничего дурного. Какого черта вы об этом заговорили?
– Потому что я не пользуюсь успехом у мужчин. Никто не хочет меня поцеловать.
Это уж слишком! Дейзи Боумен в ярости, что он не совершил того, о чем грезил и чего жаждал долгие годы.
– Я такая нежеланная? – не унималась Дейзи. – Неужели это так неприятно?
Мэтыо так долго ее желал! Тысячи раз он напоминал себе причины, по которым никогда не получит ее. Было бы гораздо легче, если бы она питала к нему отвращение, не оставляя никакой надежды. Но от вероятной перемены ее чувств, от того, что она, в свою очередь, может желать его, у Мэтью голова пошла кругом. Еще минута, и он будет окончательно сбит с толку.
– Не понимаю, как женщины ухитряются привлекать внимание мужчин, – возмущалась Дейзи. – Мне подвернулся шанс получить хоть маленький опыт, а вы... – Замолчав, Дейзи хмуро взглянула на Мэтью. – Почему у вас такой вид?
– Какой?
– Будто вам больно.
Больно. Да, именно такую боль испытывает мужчина, годами сгорающий от вожделения к женщине, а когда оказывается с ней наедине, вынужден выслушивать ее жалобы на то, что не поцеловал ее, в то время как ему хотелось сорвать с нее платье и овладеть ею прямо на полу.
Ей хочется опыта? Мэтью готов был дать ей такой, что на всю жизнь хватит. Его мужское естество невыносимо отвердело, каждое случайное движение и прикосновение ткани брюк заставляло его вздрагивать. Стараясь овладеть собой, Мэтью сосредоточился на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Но возбуждение все нарастало, пока красный туман не начал застилать ему глаза.
Мэтью не помнил, как потянулся к Дейзи, но его руки уже легли ей на плечи, там где желтый атлас открывал нежную белизну кожи. Дейзи была легкой и податливой, гибкой, как кошка. Он мог так легко поднять ее... прижать к стене...
В округлившихся темных глазах Дейзи мелькнул испуг.
– Что вы делаете?
– Я хочу получить ответ на один вопрос, – с трудом сказал Мэтью. – Почему вы назвали мое имя?
На ее лице промелькнул вихрь эмоций: удивление, чувство вины, смущение. Она залилась краской.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Ваше имя было написано на бумаге. У меня не было выбора.
– Вы лжете, – кратко объявил Мэтью.
Его сердце замерло, когда Дейзи не ответила. Она не собиралась этого отрицать. Розовая краска на ее лице сменилась пурпуром.
– Моего имени на бумаге не было, – с усилием продолжал он. – Но тем не менее вы его назвали. Почему?
Оба знали причину этого. Мэтью на мгновение прикрыл глаза. Его пульс неимоверно частил, зажигая в крови безрассудство и отчаянную дерзость.
Он услышал запинающийся голос Дейзи:
– Я просто хотела узнать, что вы... как вы... я лишь хотела...
Это было жестокое искушение. Мэтью пытался заставить себя отойти, но его руки не отпускали стройные изгибы, выступавшие из желтого атласа. Он смотрел на ее нежный рот с маленькой впадинкой в центре нижней губы. Один поцелуй, в отчаянии подумал Мэтью. Он мог наконец получить хотя бы это. Но стоит только начать... Он не был уверен, что сможет остановиться.
– Дейзи… – Мэтью пытался найти слова, чтобы разрядить обстановку. – Я при первой же возможности... собираюсь сказать вашему отцу... я не могу жениться на вас ни при каких обстоятельствах.
Она по-прежнему не поднимала на него глаз.
– Почему вы сразу ему этого не сказали? Потому что он хотел заставить ее обратить на него внимание. Потому что хотел притвориться хотя бы на время, что то, о чем он не смел мечтать, вполне достижимо.
– Я хотел досадить вам.
– Что ж, вам это удалось!
– Но я никогда не относился к этому серьезно. Я никогда не смогу жениться на вас.
– Потому что я непривлекательна, – угрюмо сказала она.
– Нет. Не...
– Я нежеланна.
– Перестаньте, Дейзи...
– И даже недостойна простого поцелуя.
– Хорошо, – сорвался Мэтью, окончательно потеряв голову. – Черт побери, вы выиграли. Я вас поцелую.
– Почему?
– Потому что, если я этого не сделаю, вы так и не перестанете причитать и жаловаться.
– Слишком поздно! Вам следовало поцеловать меня при всех, в гостиной, но вы этого не сделали. А теперь, когда вы окончательно лишили меня возможности, что меня когда-нибудь кто-нибудь поцелует, жалкий утешительный приз мне не нужен.
35 
