38 
Взглянула на часы – одиннадцатый час! Она раздраженно посмотрела на дружную чету. Та и не думала уходить, воркуя, как пара весенних голубков, и беспричинно смеясь. Вспомнила о предупреждении отца, чтобы не приходила за полночь, и про то, что все когда-нибудь случается впервые. Вот ведь напророчил! Пожалуй, сегодня она и в самом деле попадет домой поздно, и по какой издевательской причине…
Ксюша осторожно вытащила из сумочки сотовый телефон и отключила его. Телефонный звонок сразу ее выдаст, а объясняться с Максимом не было сил. Разочарование и тоска выжгли всю энергию до последней капли. Хотелось прилечь на скамеечке, свернуться жалким клубочком и забыть обо всем на свете.
До девушки донесся переливчатый смех соперницы. Она снова выглянула из своего укрытия и обнаружила, что парочка сидит теперь гораздо ближе друг к другу, ладонь мужчины уверенно лежит на оголенных округлых плечиках спутницы, а та интимно расположила свою ручку на его колене и ласково, как любимого кота, поглаживает провоцирующими круговыми движениями, медленно перебираясь все выше.
«Итак, до чего я здесь докукую? До откровенно постельной лирики? – Ксения мрачно огляделась. Кругом было пусто и тихо, так что они вполне могли этим заняться. Условия для нежного интима вполне подходящие. – Чего им стесняться? В первый раз, что ли? – Ей стало неловко и противно. Она низко опустила голову, стараясь не смотреть в сторону соседней скамейки, и с удивлением заметила, как побелели косточки на судорожно сжатых руках. – Может, мне как-нибудь себя проявить? Покашлять, например? Или изобразить, что я здесь тоже не одна и они мне, то есть нам, мешают?»
Пока Ксения решала, что же ей предпринять, чтобы вырваться из тягостного заточения, спутница Макса заглянула ему в глаза и потребовала:
– Ну, поцелуй же меня! Клянусь, кусаться не буду!
Ксения, невольно повернув голову, наблюдала, как в замедленном кино: вот он кладет на стройную шею спутницы крупную руку с длинными сильными пальцами, наклоняется к ней и накрывает пухлые губы своим ртом.
Ей вдруг стало так холодно, так отчаянно больно, что она зажмурилась и непроизвольно всхлипнула.
Девушка встревоженно оторвалась от мужчины, обернулась на звук и воскликнула:
– Там кто-то есть! За нами подглядывают! Пойдем скорее отсюда!
Вскочила, дернула спутника за руку, он неохотно встал, обнял подругу за плечи, и они зашагали прочь. Отойдя метров на двадцать, Максим внезапно повернулся и внимательно, сведя темные брови в одну сплошную линию, посмотрел назад. Пристальный взгляд, казалось, пронзает кусты насквозь, как рентгеновский луч.
Ксюша испуганно замерла. Только бы он не вздумал проверить, кто здесь! Но задорная спутница решительно взяла его под руку и потащила по аллее, не давая оборачиваться. Через пару минут они скрылись из вида.
– Ура, путь свободен! Я спасена! – Ксения нервозно возликовала и стала осторожно пробираться вслед за ними.
Выйдя на центральную аллею, она огляделась. Высокой фигуры нигде не было видно. Девушка сумрачно прокомментировала:
– Что ж, подыскали более укромное местечко. А может, поехали к Максиму домой, чтобы продолжить начатое…
Она подошла к остановке, села на свободное место в подошедшем автобусе и хмуро уставилась в окно, не замечая мелькавших мимо улиц. Поймав сочувственный взгляд кондукторши, опустила глаза и с удивлением заметила, как по ее белой сумочке, лежащей на коленях, медленно расплывается мокрое пятно.
– Дождь? Откуда в автобусе дождь? – Она недоуменно посмотрела наверх, на крышу автобуса, ничего там не обнаружила и недоверчиво провела тыльной стороной ладони по своей щеке. Не может быть, чтобы это были ее слезы! С чего бы ей плакать? Ничего же не случилось! Но ладонь стала мокрой. Со щеки снова медленно сползла капля и упала в уже приличную лужицу на сумке.
Лихорадочно, отвернувшись к окошку, чтобы не заметили немногочисленные пассажиры, стряхнула с сумочки лужицу, вынула из кармашка носовой платок с зеркальцем и стала старательно вытирать мокрые щеки. Но это не помогло – пока она промокала одну щеку, другая снова становилась мокрой.
Ксения сочувственно посмотрела в зеркало в собственные тоскливые глаза. Из них, как из маленьких грозовых тучек, быстро капали слезы.
– Что ж, дорогая моя, вынуждена вас огорчить, – неслышно, едва шевеля побелевшими губами, прошептала она себе бесконечно сочувствующим тоном, как сердобольный врач сообщает страшный диагноз тяжелобольному: – Вы серьезно влюбились, девушка, и боюсь, абсолютно напрасно! Но это пройдет, это не смертельно!
38 
