109 
Здоровый устрашающий бык и его приятель — змей, которые так напугали бедную Лили, что вынудили ее покинуть дом.
— Да, и он сказал кое-что любопытное, милорд.
Итан взглянул на слугу:
— Вот как? И что же?
— Чок заметил, что она выглядит довольно неплохо для покойницы. Что он мог иметь в виду?
Вот уж и впрямь загадка. Неужели Лили притворилась мертвой? Разыграла ли она свою смерть по той же причине, по которой стала играть роль вдовы? Боже всемогущий, какая же опасность ей грозит? И как же ей помочь?
— Она уехала вчера, вы сказали?
Ходжес кивнул:
— Во второй половине дня. Миссис Смайт вместе с отчимом пошла наверх и вернулась с сумочкой. Сьюзен хотела сопровождать их, но она отказалась.
У Итана внутри все свело. Неужели Лили угрожали? Поэтому она уехала без сопротивления?
— Они не упомянули, куда направляются? — спросил он.
— Она сказала, и довольно отчетливо, словно хотела, чтобы я непременно запомнил, как теперь я думаю. Она сказала, что они едут в Бейнбридж-Мэнор возле Пензанса и что если кто-то из друзей будет о ней справляться, я должен сказать им, чтобы поскорее приезжали ее навестить. Ее отчим при этом устрашающе зыркнул на нее, и они втроем покинули дом и уехали в его карете.
«Если мне когда-нибудь и доводилось слышать крик о помощи, — подумал Итан, — то это он. Молодец, Лили». Но почему она не попыталась связаться с ним? Возможно, учитывая последние события, она решила, что не сумеет. Если б он уладил дела с Амелией на день раньше, то, возможно, помешал бы негодяям силой увезти Лили из Лондона. Что ж, теперь он поедет за ней и без нее не вернется.
В это же самое время, за много миль от Лондона, Лили клевала свой обед, состоящий из вареной говядины и капусты. Положение, в котором она оказалась, лишило ее аппетита. Чок и Фейлор, напротив, вовсю уминали свою еду, подаваемую им хозяевами постоялого двора, где они остановились сменить лошадей и подкрепиться.
Расположенная на главной дороге, ведущей на запад от Лондона, таверна была похожа на многие другие на пути: тесная общая комната битком набита шумными постояльцами, воздух пропитан смесью запахов лука, пива и табачного дыма. Когда они прибыли, трактирщик предложил им тихий уют отдельной гостиной, но Чок не любил платить за то, что считал лишними расходами. Впрочем, если честно, Лили была даже рада оказаться среди толпы, донельзя измотанная долгими часами, которые провела в закрытой карете с этими двумя негодяями.
— Ешь, — посоветовал Чок, махнув вилкой в сторону ее тарелки. — Мы больше не будем останавливаться поесть до самого утра. Если проголодаешься, то виноваты будут лишь твое упрямство и привередливость.
«Привередливость? Да меня тошнит! Неужели до него не доходит, как мне противны он и его подлый пособник?»
Согласиться уехать с ними из Лондона было огромной ошибкой, поняла она теперь, но в то время ее выбор был крайне ограничен. Особенно когда Чок сказал, что позовет власти и ее арестуют за воровство. Как ее законный опекун, он имеет неограниченную власть не только над ней самой, но и над ее деньгами. Какой бы устрашающей ни была реальность, как незамужняя женщина она не имела права тратить свое наследство без согласия своего отчима. А она не только инсценировала собственную смерть и сбежала, но все это время в Лондоне еще и жила под вымышленным именем. Хуже того, она притворялась замужней женщиной. Она знала, что Чок ничуть не преувеличивал, когда сказал, что закон будет на его стороне, реши он подать официальную жалобу. В глазах суда она его собственность.
Она была потрясена, когда спустилась по лестнице и обнаружила их с Фейлором в переднем холле. Единственное, о чем она могла думать в те первые мгновения, это что тот тип с бычьей шеей тогда, на ярмарке, действительно был ее «жених». Все еще ошеломленная, она позволила принудить себя сделать так, как приказал Чок, в тот момент не увидев никакого способа сбежать, когда он буквально сторожил каждый ее шаг. Она утешала себя мыслью, что сделает это позже, но чем больше они удалялись от Лондона, тем менее вероятной казалась такая возможность.
«О Боже, — ужаснулась она, — а что, если ему удастся заставить меня вернуться домой? Хуже того, вдруг ему удастся выдать меня замуж за Фейлора?»
От этой мысли внутри у нее все похолодело, а кожа покрылась мурашками, когда, подняв глаза, она обнаружила, что Фейлор с похотливой улыбкой пялится на ее грудь. Он словно представлял, что пробует ее на вкус. Когда ее заметно передернуло, он рассмеялся и отправил в рот следующий кусок говядины.
109 
