очень нудно 
47 
Знак отличия сыщика в качестве украшения на прелестной шейке Вивьен вызовет настоящий ураган сплетен. Все как один приглашенные на бал решат, что Вивьен — любовница Гранта.
Польщенный и в то же время раздосадованный, Грант бросил вопросительный взгляд на Келлоу. Продолговатое, с глубокими залысинами лицо камердинера побагровело.
— Э… миссис Баттонс спросила, нет ли у нас какой-нибудь булавки, — извиняющимся тоном сообщил он. — Это все, что мне удалось найти, сэр.
— В будущем постарайся не раздавать мои личные вещи без разрешения, — проворчал Грант.
— Слушаюсь, сэр.
Подойдя к Гранту, Вивьен выгнула темно-рыжую бровь в молчаливом вопросе.
Грант не ответил на ее улыбку.
— Сойдет, — лаконично бросил он, не решаясь сказать больше из опасения, что его голос дрогнет.
С минуту слуги сверлили его укоризненными взглядами. Затем разразились комплиментами, стараясь сгладить грубость хозяина.
— Вы такая хорошенькая, мисс, ну просто картинка!
— …вы там всех затмите…
— …совсем как королева в этом платье…
Жаркое, тревожное чувство разлилось в груди Гранта. Ему хотелось одернуть слуг и пресечь их кощунственное преклонение перед женщиной, избравшей распутство своим ремеслом. Но он не сделал ничего подобного… ибо был очарован ею ничуть не меньше, чем все остальные.
* * *
Отрывочный разговор, который они вели по пути, окончательно заглох, когда экипаж въехал на подъездную аллею лондонских владений леди Личфилд. Вивьен сильно нервничала, и Грант ощутил укол вины, что ничего не сделал, чтобы предупредить ее страхи. Ей предстояло появиться перед множеством совершенно незнакомых людей. Помимо этого, на нее давило сознание, что по завершении нынешнего вечера она снова превратится в мишень для неведомого убийцы. Грант восхищался ее отвагой, внешним спокойствием и готовностью, с которой она доверила ему свою жизнь.
Тем не менее он сознательно воздерживался от столь необходимых ей утешений. В его горле словно встал ком, не дававший выхода нужным словам. Он злился на Вивьен за то, что она так прекрасна, за ее образ жизни, сделавший неизбежным сегодняшнее испытание. Ему хотелось наказать ее за неразборчивость, с которой она дарила свои ласки… за то, что не сберегла себя для него одного.
Эта мысль потрясла Гранта, однако он не мог выбросить ее из головы. Он жаждал исключительных прав на Вивьен — в прошлом, настоящем и будущем. Что было абсурдно и недостижимо.
Умом он понимал, что осуждать Вивьен — чистое лицемерие с его стороны. В конце концов, он сам далеко не монах. И не во власти Вивьен изменить прошлое. Она утверждала, что сожалеет о былом распутстве, и Грант верил ей. Но был бессилен против терзавшей его ревности… ревнуя, в сущности, шлюху… Можно себе представить, как злорадствовали бы его друзья и недруги, узнай они, до чего он докатился. Ни одна душа, включая Вивьен, не должна догадываться о его чувствах к ней.
— Как по-вашему, много соберется народу? — поинтересовалась Вивьен, разглядывая из окна громадный особняк с островерхой крышей, облицованный светлым камнем. Он был построен в форме буквы Е с выдающимся вперед массивным портиком и двумя крыльями. Вокруг здания был разбит сад, обнесенный стеной, увенчанной изваяниями львов, с царственным высокомерием взиравших на окрестности.
— Не меньше трех сотен, — коротко ответил Грант. Вивьен, продолжавшую смотреть в окно, пронизала дрожь.
— Такое скопление людей, и все будет глазеть на меня… Я рада, что не смогу танцевать. — Она откинулась назад и. приподняв подол юбки, рассеянно уставилась на стройную лодыжку, затянутую в шелковый чулок.
Глаза Гранта сузились при виде прелестной ножки. Ему нестерпимо захотелось коснуться ее, исследовать каждый дюйм этой восхитительной плоти. В карете повисла мертвая тишина, и Вивьен перевела на него озабоченный взгляд.
— Как странно, — простодушно сказала она. — У вас такой… отчужденный вид. Неужели вы тоже нервничаете? Или вас что-то беспокоит?
Гранту захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
— Угадайте, — отрывисто бросил он. Вивьен растерянно покачала головой.
— Видимо, я что-то сказала или сделала невпопад… о! — Она осеклась, ее пальцы взлетели к булавке для галстука у нее на шее. — Все дело в этом, да? — полным раскаяния голосом спросила она. — Я чувствовала, что не надо ее брать, но больше ничего не нашлось, чтобы скрыть синяки на шее. Миссис Баттонс и Келлоу заверили меня, что вы никогда… — Она попыталась отстегнуть крошечную золотую булавку. — Мне так жаль. Помогите мне ее снять, пока мы не вошли внутрь, и простите, что позаимствовала вашу вещь…
47 
