14 
Алистер не мог позволить себе купить лошадей, о которых мечтал.
Словно прочитав ее мысли, герцог философски изрек:
— Как бы там ни было, мой сын сам избрал такую жизнь.
— Совершенно верно, ваша светлость, и он никогда не раскаивался в этом. Но я знаю, как тосковал он временами по Шотландии, и хотя он был очень счастлив с моей сестрой, он страдал без своего народа.
Теперь она говорила очень мягко и спокойно, понимая, что герцог вряд ли сможет ей возразить.
Прежде чем герцог ответил, в комнату вошел Торквил Мак-Нэирн и с ним — женщина, на которую Пепита по приезде не обратила внимания.
Оказалось, она довольно молода, не старше тридцати лет, и с первого взгляда было заметно, что она беременна.
— А, вот и ты, моя дорогая! — произнес герцог, когда она приблизилась к нему. — Я должен представить тебя нашей неожиданной гостье. Это, как ты знаешь, мисс Линфорд, невестка Алистера.
— Я догадалась, — последовал ответ, — и полагаю, она знает, что я — твоя жена!
Пепита была удивлена, так как не ожидала ничего подобного.
Она знала, что мать Алистера умерла молодой, но была уверена: он даже не предполагал, что отец может жениться второй раз.
Теперь девушка хорошо видела герцогиню.
У нее была довольно тусклая внешность, простоватое лицо.
Невзрачные рыжевато-песочные волосы и ресницы такого же цвета придавали ей некоторое сходство с хорьком.
Пепита присела в реверансе, но герцогиня не протянула ей руки, как положено, и Пепита уже знала, что если герцог неприязненно относится к ней, те же чувства испытывает к ней и его новая жена.
— Ужин подан, ваша светлость! — объявил дворецкий от двери.
Герцогиня, не сказав ничего Пепите, повернулась к герцогу и вложила свою руку в подставленный им локоть.
— Я надеялась, — сказала она неестественно громко, — что у нас будет спокойный семейный ужин, но у нас сегодня целое общество.
Она явно проявляла недовольство, и Пепита уже подумала, что было бы лучше съесть что-нибудь в своей спальне, но теперь предлагать это уже поздно.
Когда герцог и герцогиня направились к двери, она увидела Торквила, ждущего ее, чтобы сопровождать в столовую.
Он улыбнулся, и в его глазах появились веселые искорки.
Они последовали за хозяином и хозяйкой, и Торквил произнес почти шепотом лишь одно слово:
— Завидует!
Обед был великолепный.
Пепита, изрядно проголодавшись, наслаждалась каждым кусочком лосося, пойманного сегодня, и куропатки, подстреленной в лесах герцога.
Только после того, как волынщик обошел вокруг стола, сыграв мелодию и получив от герцога традиционный «глоток виски» из серебряного кубка, она осознала, что они с герцогиней покинут столовую вместе — согласно традиции — после мужчин.
Она очень мало говорила за ужином, в основном потому, что герцог говорил так, будто только он имел на это право и не хотел слушать никого другого.
Сидя напротив хозяйки, расположившейся слева от герцога, Пепита видела, как с каждым взглядом герцогини на нее враждебность в ее глазах все возрастает.
Торквил же, наоборот, был весел и остроумен, он заставил даже герцога рассмеяться несколько раз, хотя это явно стоило ему немалых усилий.
К концу трапезы Пепита не могла не задуматься о том, что она сама являлась причиной столь напряженной атмосферы и что самым верным и достойным шагом с ее стороны было бы покинуть замок как можно скорее.
Но она тут же спохватилась: разве можно оставить детей в этом доме?
Зять и сестра умоляли бы ее не делать этого. «Может быть, если б они приняли меня как обычную гувернантку, — думала она, — я могла бы оставаться в классной комнате».
Затем она вспомнила, что герцог может выгнать их всех завтра же, и даже если их визит продлится, они все равно будут нежеланными в замке, и она напрочь лишится покоя в будущем, когда, покинув детей, узнает впоследствии, что Рори и Жани изгнаны, как и их отец.
«Я должна спасти их, — запаниковала она. — Каким-то образом я должна спасти их».
Когда она и герцогиня дошли до гостиной, та, осторожно опустившись в кресло перед камином, раздраженно произнесла:
— Полагаю, мисс Линфорд, вы поняли, что мой муж оказал вам гостеприимство на одну ночь и вы уже решили уехать как можно быстрее.
— Я надеялась, ваша светлость, — с достоинством ответила Пепита, — что детям будет позволено поселиться здесь как дома, поскольку им некуда податься.
14 
