очень нудно 
61 
Был поздний час, но Лейф не вернулся. Криста ждала, ждала, потом сдалась и вернулась к себе в комнату, так и не увидев его. Может быть, для Лейфа прощаться было гораздо труднее, чем она себе представляла.
Было далеко за полночь, когда она услышала звук шагов на лестнице. Лейф должен был отплыть на рассвете. Он точно не уедет, не попрощавшись.
Но Лейф не пришел, а Криста лежала и смотрела в потолок. Изнывая от любви, она поняла, что должна сделать.
Накинув пеньюар из синего шелка поверх хлопковой ночной рубашки, она направилась к двери. Удостоверившись, что ее никто не видел, она вышла в коридор и тихо пошла к комнате Лейфа. Подойдя к двери, она приложила к ней ухо, прислушиваясь, но за дверью царила тишина.
Она собиралась вернуться к себе, но ноги отказывались двигаться. Вместо этого она дотронулась до дверной ручки, обнаружила, что дверь не заперта, и вошла.
На прикроватном столике горела свеча, и при неясном свете Криста увидела, что Лейф лежит поверх покрывала и что он не спит. На нем были только брюки – ни ботинок, ни носков, мускулистую грудь ничто не прикрывало. Блестящие синие глаза следили за ее приближением.
– Я… я пришла попрощаться.
– Не люблю прощаний, – мрачно ответил Лейф.
– Я не… Я тоже их не люблю, но я… я хотела увидеть тебя последний раз перед отъездом.
Он вскочил с кровати как лев, которого разбудили, гордо подошел к ней с пронизывающим взглядом.
– Скажи мне, зачем ты пришла.
Криста облизнула губы, вдруг ставшие необычайно сухими.
– Мне нужно было тебя увидеть. Я хочу… я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.
Он не двинулся с места, только взгляд его стал горячим и страстным.
– И все же ты не выйдешь за меня?
На глаза Кристы навернулись слезы.
– Я не могу.
Она подумала, что Лейф просто проигнорирует ее, повернется и отойдет, но вместо этого он начал расстегивать пуговицы на брюках. Спустив брюки с длинных ног, он снял их. Под брюками ничего не было, Криста увидела, что Лейф сильно возбужден.
– Сними одежду.
В его словах было нечто, прозвучавшее как приказ. Она сняла пеньюар дрожащими руками, потом потянула завязки на ночной рубашке, и та соскользнула через бедра.
Долгие секунды Лейф просто стоял, взгляд его скользил по ее груди, талии, бедрам. Потом стремительно поднял ее на руки, отнес на кровать.
Она думала, что Лейф поцелует ее, но вместо этого он обвил руками ее талию и усадил на себя верхом, широко раздвинув ей ноги. Это вызвало у нее ощущение ранимости и беззащитности, а еще такой греховности совершаемого, какого она никогда не испытывала. Она увидела в его глазах жар, почувствовала, как под ней пульсирует мощная энергия, и внутри пробудилось ощущение женской власти.
– Расплети волосы.
Пульс участился, когда она подчинилась, потянув ленту и пропуская густые светлые пряди между пальцами. Лейф ласкал ее груди, мял их, ласкал и пощипывал соски, пока те не стали болеть и не набухли.
Кристу охватило пламя. Губы Лейфа двигались по ее груди, посасывали – она никогда не испытывала такого обжигающего удовольствия. Голова ее запрокинулась. Она беспокойно задвигалась и застонала.
– Я дам тебе то, за чем ты пришла.
Его руки снова сжали ее талию. Лейф поднял ее, и она почувствовала, как твердый член входил в нее до тех пор, пока не заполнил ее целиком.
– Сегодня ночью ты будешь моей наездницей, – объявил он.
Удовольствие было слишком страстным, слишком сладким, слишком желанным, чтобы его можно было вынести, но Лейф не остановился. Он входил и входил в нее, пока тугая пружина внутри Кристы не распрямилась и тело ее не распалось на тысячу кусков. Ее омывали волны удовольствия, смесь ощущений была настолько восхитительна, что она выкрикнула его имя.
Лейфа охватили такие же ощущения. Он поднял ее в последнюю минуту, излив семя вне ее тела.
Она сказала себе, что испытывает благодарность. Она не родит незаконного ребенка. Только вместо облегчения ее переполняла печаль. Никакого золотоволосого младенца. Никакого сына Лейфа. Никого, кто заполнил бы одинокое будущее без любви, которое ожидало Кристу.
Она заплакала. Она просто не смогла сдержать слез, чувствуя, как губы Лейфа нежно прижимаются к ее лбу.
– Не печалься, элскет. Все устроится.
Это слово означало «любимая», и Криста снова заплакала. Но права на слезы у нее не было. Он сделал ей предложение, она отказала. Она сама создала себе одинокое будущее.
61 
