156 
– Я хочу попросить прощения, Рози.
– За что?!
– Помнишь тот день, когда ты впервые упомянула имена Эгана и Мак-Лири в связи с грабежами на реке?
Ты помнишь, конечно, и то, как я на это отреагировала. Меня привела в ужас мысль о том, что ты все знала и оставалась с Калебом.
– И ты была права. Мне следовало…
– Нет, Рози, я была не права. Во-первых, у меня нет оснований судить тебя, поскольку я не была на твоем месте. Кто знает, что сталось бы со мной, окажись я на улице в свои шесть лет? Возможно, я просто не выжила бы. Во-вторых, ты шла этим путем к благородной цели, двигалась вверх и собиралась однажды начать достойную жизнь. День за днем ты работала над собой, училась всему, чему могла. И ведь все это оказалось не напрасно, Рози! Ты выглядишь настоящей леди. – Она окинула взглядом сшитое по последней моде платье сестры, которое Рози носила с таким изяществом. – Вступив в законный брак с Джеми, ты стала леди и по существу.
– Нет, настоящей леди мне не стать никогда!..
– Не говори глупостей! – Присцилла поднесла ближе к глазам руку сестры с обручальным кольцом. – И знаешь что? Ты не могла бы сделать мне лучшего подарка к свадьбе, чем этот. Что может быть приятнее подобной новости?
Рози хотела ответить, но умолкла, заметив медальон на груди Присциллы. Она протянула руку и коснулась золотой вещицы.
– Это папин подарок, – объяснила Присцилла. – Раньше я этого не помнила, но все равно любила этот медальон.
Задумчиво глядя на него, Рози положила руку себе на грудь и некоторое время оставалась в этой позе. Потом пальцы се скользнули за ворот платья и вытянули точно такой же медальон. Глядя, как он покачивается на тонкой золотой цепочке, Присцилла ощутила глубокую тоску по отцу, которого почти не знала.
– Они одинаковые…
– Это потому, что он любил нас одинаково. Он считал нас обеих своими дочерьми, Присцилла. Ты тоже сделала самый лучший подарок к свадьбе, подарив мне себя. Это все еще кажется странным, ибо долгие годы я только ненавидела тебя и даже не представляла, что когда-нибудь буду относиться к тебе как к сестре. Я лишь завидовала и обвиняла… Но когда мы встретились, я поняла, что была несправедлива. Ты оказалась совсем не такой, как я думала. Ты первая нашла в себе мужество протянуть руку через бездну, разделившую нас. Ты великодушна, Присцилла, и сердце у тебя щедрое. Я рада, что мы сестры.
– Я тоже рада этому, – тихо откликнулась Присцилла.
– А теперь хватит грустных воспоминаний и признаний в сестринской любви! – воскликнула Рози, отгоняя печаль. – Пора подумать и о тех, кто ждет, изнывая от нетерпения. Жених, наверное, уже кусает локти!
– Ты права как никогда, – с самым серьезным видом согласилась Присцилла. – Брендон принял это событие так близко к сердцу, что до смерти боится хоть в чем-то оплошать. Слава Богу, Сью Элис заставила меня перебраться в комнату для гостей, а то накануне он всю ночь не давал бы мне спать, практикуясь в супружеских обязанностях.
Рози заморгала, приняв ее слова за чистую монету. Присцилла не выдержала и расхохоталась, протягивая сестре букетик флердоранжа.
– Почему, черт возьми, она так задерживается? – не выдержав, прошептал Брендон на ухо Крису.
Он давно уже переминался с ноги на ногу, стоя под разукрашенной аркой. Ему казалось, что новые ботинки жмут, а свадебный костюм давит под мышками и узок в плечах, и Брендон бросал жалобные взгляды на дверь.
– Возьми себя в руки! – бросил Крис. – Ты не первый жених, который жарится на медленном огне у алтаря. Ничего не поделаешь, опаздывать – святое право невесты.
– Лучше ждать у алтаря, чем в постели.
– Что, сын мой? – переспросил священник.
– Я сказал, ждать всегда нелегко.
– Это верно, сын мой, верно.
Наконец дверь открылась. Первыми появились под музыку наемного оркестра близнецы Бенлерманом в одинаковых платьицах из голубой тафты. Стараниями Сью Элис их непослушные белокурые волосы превратились в чудесные локоны. Каждая держала корзинку и, засовывая в нее ручонку, усыпала дорожку розовыми лепестками.
Следом вышла Рози, и Брендон краем глаза заметил, что Джеми, стоящий рядом с ним, просиял от гордости. Рози и впрямь была на редкость хороша в голубом шелковом платье, по контрасту с которым ее волосы, уложенные в милую прическу, казались еще темнее и гуще. Но более всего украшало Рози светившееся в ее глазах счастье.
Свадебная музыка зазвучала громче – и невеста ступила за порог. Брендону показалось, что она затмила свет солнца. В белоснежном подвенечном платье Присцилла походила на прекрасный цветок, нежный и хрупкий, и только один Брендон знал, что цветок этот соткан из огня.
156 
