Глава 16

Спустя четыре дня Тони поставил свою подпись на одном из множества писем, которые они с секретарем так усердно составляли, и отложил его на угол стола к другим посланиям, которые ожидали его личной печати перед отправкой. Бросив взгляд на часы, он увидел, что утро почти закончилось и что, наверное, ему пора сделать перерыв.

Положив перо, он откинулся на спинку кресла и его мысли моментально устремились к Габриэле. Сердце у него чуть кольнуло при мысли о том, что в последнее время он часто оставлял ее без внимания.

Чуть улыбнувшись, он вспомнил, что прошлой ночью она поменяла заведенный порядок и пришла к нему, заявив, что хочет посмотреть его комнаты. Бегло осмотревшись и отметив, что помещения очень ему подходят, несмотря на то, что они «ужасно темные», она быстро залезла на его кровать и попрыгала на ней, хихикая с безыскусной беззаботностью ребенка.

— Просто проверяю, мягкая ли перина, поддразнила его она, а потом откинулась на подушки с озорными искрами в глазах, во взгляде которых уже не было ничего детского.

Он почти мгновенно присоединился к ней и не позволил уйти, пока ее интерес не был полностью удовлетворен.

Что до ее комнат, то он был очень доволен, что Габриэла от них в восторге. Ему хотелось, чтобы там все было новым и светлым, чтобы мебель и декор были выбраны специально для нее. Наверное, он мог бы оставить ее покои в прежнем виде и предоставить Габриэле самой их менять, но ему хотелось, чтобы их совместная жизнь началась с чистого листа.

Снова бросив взгляд на часы, он прикинул время и ожидавшие его дела. Хотя его внимания ожидало еще множество различных вопросов, он решил, что не будет большой беды, если он несколько лишних часов побудет с Габриэлой. Все больше увлекаясь этой идеей, он подумал, что попросит кухарку собрать для них корзинку с деликатесами. «Да, пикник это именно то, что нужно!» Они могли бы доехать верхом до места, которое он хорошо знал, чудесной тенистой рощицы около одной из многочисленных речек Роузмида, а там насладиться прекрасной трапезой и кто знает, чем еще на десерт.

Уже предвкушая эту поездку, он отодвинул кресло от стола, но не успел подняться, как в дверь постучали.

— Войдите! — разрешил он.

В кабинет вошел дворецкий, чье и без того чинное лицо было особенно серьезным.

— Прошу прощения, ваша светлость, но к вам гости… Вдо…

— Не глупите, Крамп, прервал его объявление мелодичный голос, и в комнату стремительно вошла стройная, модно одетая женщина. Я не гость, и обо мне объявлять не нужно тем более моему собственному сыну! Ведь я и сама когда-то здесь жила. Насколько я помню, вы тогда были лакеем.

— Да, ваша светлость, подтвердил дворецкий. Старшим лакеем. Но это было много лет назад.

— Надеюсь, вы не будете ехидничать и напоминать мне, сколько именно. А теперь идите и занимайтесь своими делами. Я хочу поговорить с Уайверном.

Дворецкий поклонился и ушел, закрыв за собой дверь. Как только он удалился, Тони посмотрел на мать, несмотря на ее возраст, никто при взгляде на вдовствующую герцогиню Уайверн не заподозрил бы, что ей уже далеко за сорок.

Она всегда была красавицей и ее внешность почти не изменилась с дней молодости. Волосы у нее по-прежнему были темно-золотыми и густыми, и в них не было ни одной седой прядки. Кожа у нее была гладкой и чистой, а лицо и фигура безупречны. Ходили слухи, что она до сих пор пользуется успехом у мужчин.

— Итак? — вопросила она, плавно пересекая комнату и опускаясь в кресло. Несколько секунд она потратила на то, чтобы расправить юбку своего платья персикового цвета. — Тебе нечего мне сказать?

Он откинулся на спинку кресла и оперся подбородком на сомкнутые руки.

— Приветствую, матушка. Что вас сюда привело? Она недовольно надула губки.

— Как вижу, ты не изменился, все та же пугающая прямота. Довольно неприятная черта, которую ты унаследовал от отца.

  79